Горшков, Иван Андреевич

Иван Андреевич Горшков
Дата рождения:	17 января 1898(1898-01-17)
Место рождения:	Москва
Дата смерти:	11 марта 1980(1980-03-11) (82 года)
Место смерти:	Москва
Страна:	Российская империя Российская империя → СССР СССР
Научная сфера:	Конструирование
Альма-матер:	Военно-Техническая Академия РККА им. Дзержинского
Награды и премии:

Иван Андреевич Горшков (17 января 1898 года, Москва — 11 марта 1980 года, там же) — советский конструктор оружия.

Биография

В октябре 1918 года был призван в Красную армию, где служил по 1936 год.

Во время Гражданской войны воевал против Юденича, белополяков и в подавлении Кронштадтского мятежа. В это время его денщиком был будущий маршал артиллерии Георгий Федотович Одинцов.

Член КПСС с 1920 года. За время пребывания в Красной армии окончил курсы красных командиров в Москве в 1920 году, высшую артшколу в 1921 году.

После окончания до 1927 года всё время служил в различных артиллерийских частях Красной армии в должностях: командира взвода, помощника командира батареи, командира батареи, помощника командира артиллерийского дивизиона.

В 1927 году поступил в Военно-техническую академию им. Дзержинского, которую окончил в 1931 году со званием артиллерийского инженера.

Через Главное управление он был прикомандирован во Всесоюзное Орудийно—Арсенальное Объединение (ВОАО) и до конца 1933 года работал в качестве инженера конструктора в КБ № 2, а с начала 1934 — по март 1943 работал на завод № 92 (город Горький) в должностях: начальника опытного цеха, начальником отделения технического контроля, начальника механического цеха, начальником опытного политического отдела ОКБ.

В годы Великой Отечественной войны работал в Центральном артиллерийском конструкторском бюро.

За это время совместно с Грабиным В. Г. были созданы:

• Пехотные пушки:

76-мм пушки образца 1936 года (Ф-22),

образца 1939 года (УСВ)

дивизионная пушка образца 1942 года ЗИС-3,

57-мм пушка образца 1943 года (ЗИС-2),

100-мм полевая пушка образца 1944 года (БС-3).

• Танковые пушки:

76,2-мм танковые пушки Ф-32,

Ф-34,

ЗИС-5 для вооружения среднего танка Т-34-76 и тяжёлого танка KB-1,

самоходная установка ЗИС-30 с 57-мм пушкой ЗИС-2 (ЗИС-4)

76,2-мм пушка ЗИС-3, которая устанавливалась на лёгких самоходных установках СУ-76 и СУ-76М.

Также были разработаны и испытаны опытные образцы танковых пушек: 37-мм пушки ЗИС-19, 76,2-мм пушки С-54, 85-мм пушек С-18, С-31, С-50, С-5 13, ЗИС-С-53, 100-мм пушки С-34, 107-мм пушки ЗИС-6, 130-мм пушки С-26, 122-мм гаубицы С-41.

В 1943 году из-за разногласий с Василием Грабиным уволен из КБ.

С 1943 по 1946 годы был председателем заводского комитета, а затем заместителем секретаря партийного комитета завода.

В 1947 году окончил вечерний университет марксизма-ленинизма.

В 1950-х годах разработал несколько систем тяжёлого артиллерийского вооружения: «триплекс» в составе 180-мм пушки С-23, 210-мм гаубицы С-33 и 280-мм мортиры С-43. Пушка была принята на вооружение, а гаубица и мортира в производство не пошли. «Дуплекс» в составе 210-мм пушки С-72 и 305-мм гаубицы С-73.

С 1947 по 1950 годы работал директором радиомеханического техникума при заводе № 304. С 1950 года работал в ОКБ-304 в качестве начальника тематического бюро, затем — заместителем начальника отдела технической документации.

1946 год по 1947 год — старший инженер конструктор ОКБ.

Пенсионер союзного значения. В последнее время писал дневники.

Умер Горшков И. А. 11 марта 1980 года в Москве. Похоронен на Кунцевском Кладбище.

Награды

1. Орден Красной Звезды
2. Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
3. Медаль «В память 800-летия Москвы»
4. Медаль «В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина»
5. Медаль «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии»
6. Медаль «За трудовую доблесть»
7. Медаль «Тридцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»

Ссылки

• [www.razumei.ru/files/others/pdf/Grabin_Oruzhie_Pobedy.pdf Грабин Василий Гаврилович. Оружие победы.]
• [www.victory.mil.ru/lib/books/memo/grabin/23.html Пушки к бою]
• [a-gor2.livejournal.com/12342.html Отрывок из дневника Ивана Андреевича Горшкова]

Отрывок, характеризующий Горшков, Иван Андреевич

Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]