Горькая луна

Горькая луна
Bitter Moon
Жанр	мелодрама
Режиссёр	Роман Полански
Продюсер	Роберт Бенмусса Роман Полански Ален Сард Тимоти Баррилл
Автор сценария	Жерар Брач Джон Браунджон Джефф Гросс Роман Полански
В главных ролях	Питер Койоти Эммануэль Сенье
Оператор	Тонино Делли Колли
Композитор	Вангелис
Кинокомпания	Canal+ Fine Line Features
Длительность	138 мин.
Бюджет	7 млн. фунтов стерлингов
Страна	Франция Франция Великобритания Великобритания США США
Год	1992
IMDb	ID 0104779
Выход фильма «Горькая луна» (оригинальное название — Bitter Moon)

К:Фильмы 1992 года

«Го́рькая луна́» (англ. Bitter Moon) — мелодраматический фильм 1992 года, снятый режиссёром Романом Полански. Главные роли исполнили Питер Койоти и жена режиссёра Эммануэль Сенье. Сценарий к фильму был написан на основе романа писателя Паскаля Брюкнера. Музыку к фильму написал знаменитый греческий композитор Вангелис. Премьера фильма состоялась 12 июля 1992 года в Великобритании.

Фильм подвергся сильной критике из-за изображения садомазохистских фантазий, кроме того, фильм не окупился в прокате.

Сюжет

Английская супружеская пара — Найджел и Фиона — после семи лет брака путешествует в морском круизе по Средиземному морю от Венеции до Индии с одним желанием — привнести новизны и свежести в свои целомудренные отношения. На теплоходе они знакомятся с несколько странной супружеской парой. Это пожилой американский писатель Оскар и его молодая красавица жена — француженка Мими. Оскару около 50 лет, он болен поперечным миелитом, частично парализован и вынужден передвигаться на инвалидной коляске. Оскар решает рассказать Найджелу историю своих любовных отношений с Мими.

Они познакомились ранним утром в парижском автобусе, Оскар оплатил Мими проезд. Ему под 40, ей чуть за 20, секс стирает все возможные грани возраста, принципов и жизни вообще. Флирт перетекает в знойную страсть, которая может довести до саморазрушения. Сперва их любовная связь была бешено-страстной, но затем отношения стали охладевать, и союз стал скучным. Оскар искал новых ощущений и всячески пытался отделаться от Мими, а Мими напротив пыталась удержать его, желала быть его женой и во что бы то ни стало оставаться рядом с ним, несмотря на все унижения — постоянные издёвки других женщин, домашние вечеринки, на которых Оскар публично выставлял Мими посмешищем, откровенное презрение, аборт (по требованию Оскара), после которого Мими стала бесплодной. Наконец Оскар обманом заставил её уехать в другую страну. Спустя 2 года он попал в аварию и лежал в больнице. Мими посетила его в больнице и, пользуясь болезненным состоянием бывшего любовника, столкнула его с кровати. Полученная тогда Оскаром травма и стала причиной его паралича. Она стала заботиться о нём, поставив в положение полнейшей зависимости — сильнее, чем некогда сама зависела от него.

Она становится его сиделкой, и отношения скатываются к садомазохизму. Мими продолжает мстить ему. Например, Мими пользуется скованностью в передвижении Оскара и совершает половой акт со своим чернокожим любовником в пределах слышимости Оскара. Почти каждый вечер Мими проводит на вечеринках, в ночных клубах и возвращается домой либо поздно ночью, либо уже под утро. Однажды Мими дарит Оскару на его день рождения пистолет, тем самым намекая, что ему пора застрелиться. Тем не менее, они держатся друг за друга и даже официально оформляют свои отношения. Они становятся супругами, хотя их любовь давно стала извращенной и перекрылась ненавистью.

В ролях

• Питер Койоти — Оскар
• Эммануэль Сенье — Мими
• Хью Грант — Найджел
• Кристин Скотт Томас — Фиона
• Виктор Банерджи — мистер Сингх
• Софи Патель — Амрита Сингх
• Патрик Альбенк — стюард
• Смилья Михайлович — игрок в бридж
• Лео Экманн — игрок в бридж
• Лука Веллани — Дадо
• Ричард Дью — завсегдатай вечеринок

Ссылки

• «Горькая луна» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.rottentomatoes.com/m/bitter_moon/ «Горькая луна»] (англ.) на сайте Rotten Tomatoes
• [www.allmovie.com/movie/v131101 Горькая луна] (англ.) на сайте allmovie
• [www.film.ru/afisha/movie.asp?vg=94032 «Горькая луна» на сайте Фильм. Ру]

Отрывок, характеризующий Горькая луна

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..