Государственный департамент США

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Госдеп США»)
Перейти к: навигация, поиск
Государственный департамент США

Эмблема Госдепа США

Дом Гарри Трумэна, штаб-квартира Государственного департамента США с 1947 года
Предшествующие ведомства


(и т. д.)

Ответственный министр

Джон Керри

Сайт

[www.state.gov/ te.gov]

Госуда́рственный департамент США (англ. United States Department of State) — исполнительный департамент (фактически министерство[1]) в правительстве США, выполняющий функцию министерства иностранных дел. Должность руководителя называется — Государственный секретарь США. Образован в 1789 году. Первым госсекретарём США стал Томас Джефферсон.

С 1 февраля 2013 года департамент возглавляет Джон Керри, сменивший на этом посту Хиллари Клинтон.





Структура департамента

Подразделение Госдепартамента США — Бюро по демократии, правам человека и труду публикует ежегодные доклады о правах человека в мире и о вкладе США в продвижение свободы и демократии.

Подготовкой дипломатических работников занимается Институт зарубежной службы, также являющийся подразделением Госдепартамента. Директор института имеет ранг помощника Госсекретаря США.

Физическое положение

Государственный департамент находится в доме Гарри Трумена, на расстоянии нескольких кварталов от Белого дома в Вашингтоне. «Туманное дно» (англ. Foggy Bottom) — шутливое название Государственного департамента, происходит от названия болотистой местности в прошлом, на которой расположено здание.

См. также

Напишите отзыв о статье "Государственный департамент США"

Примечания

  1. В отличие от прочих, не переводится как «министерство», иначе получилось бы «Государственное министерство».

Ссылки

  • [www.state.gov/ Официальный сайт]  (англ.)
  • [iipdigital.usembassy.gov/russian/ IIP Digital]  (рус.)
  • [www.tajik-gateway.org/index.phtml?lang=ru&id=4504 Посольство США и России чествуют 201 военную базу РФ в Таджикистане]


Отрывок, характеризующий Государственный департамент США


Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.