Госпатрик, граф Нортумбрии

Госпатрик, Коспатрик англ. Gospatric, Cospatric
граф Нортумбрии
1067 — 1068
Предшественник:	Осульф
Преемник:	Роберт де Комин
граф Нортумбрии
1069 — 1072
Предшественник:	Роберт де Комин
Преемник:	Вальтеоф
Смерть:	после 1073
Род:	Госпатриксоны (Данбары)
Отец:	Малдред
Дети:	Госпатрика II, Утреда, Гунхильда, Матильда незаконнорожденные: Дольфин, Вальтеоф

Госпатрик (или Коспатрик; англ. Gospatric, Cospatric — слуга Святого Патрика (кумбр. яз.), в смысле «посвящённый Святому Патрику»; ум. после 1073) — один из последних англосаксонских эрлов (графов) Нортумбрии (1067—1068, 1069—1072 гг.), основатель шотландского рода Данбаров, доминировавших в Лотиане до середины XIV века.

Происхождение

Госпатрик происходил из знатного североанглийского рода, его отцом, согласно традиции, был Малдред, младший сын Кринана, основателя Данкельдской династии на престоле Шотландии. Таким образом, Госпатрик приходился двоюродным братом шотландскому королю Малькольму III. Однако, если традиция происхождения Госпатрика от Кринана верна, то, по всей видимости, он не был сыном Беток, жены Кринана, передавшей последнему право на шотландскую корону, поскольку во время междуцарствия в Шотландии в 1290—1292 гг. потомки Госпатрика не претендовали на шотландский престол. Однако существуют и другие версии происхождения Госпатрика. Согласно одной из них, Кринан, дед Госпатрика, не отождествляется с основателем шотландской королевской династии, считается, что он был простым североанглийским тэном. По другой теории, Госпатрик был младшим сыном Ухтреда, ярла Нортумбрии в правление Кнуда Великого. Ещё одна версия предполагает, что Госпатрик был сыном некой Сигиды, дочери Экгфриты, брошенной первой жены Ухтреда, и нортумбрийского тэна Лигульфа. В любом случае, известно, что Госпатрик был одним из наиболее влиятельных североанглийских аристократов и имел родство с домом эрла Ухтреда.

Граф Нортумбрии

После битвы при Гастингсе и завоевании Вильгельмом Нормандским Англии в 1066 г., в Нортумбрии установилась анархия: нормандцы ещё не имели сил установить свой контроль в Северной Англии, а местные англо-скандинавские роды, борясь за власть, не были готовы к выступлению против нового короля. В 1066—1067 г. сменилось три графа Нортумбрии, два из которых были убиты в междоусобных конфликтах. Осенью 1067 г. на политическую сцену выступил Госпатрик, который будучи родственником Ухтреда и Осульфа, имел право на нортумбрийское графство. Вильгельм Завоеватель, сильно нуждавшийся в деньгах для оплаты своих войск, уступил титул графа Госпатрику за материальное вознаграждение.

Однако уже в начале 1068 г. Госпатрик присоединился к массовому антинормандскому восстанию, разгоревшемуся в северной Англии, во главе которого стоял последний представитель англосаксонской королевской династии Эдгар Этелинг. Но в условиях вторжения в Нортумбрию войск Вильгельма Завоевателя восстание потерпело поражение. Госпатрик был смещён с поста графа Нортумбрии и бежал в Шотландию. Новый нормандский правитель северной Англии, Роберт де Комин, вскоре был убит, а в 1069 г. на поддержку англосаксов прибыл флот датского короля Свена Эстридсена. Новая армия, набранная в Шотландии из англосаксонских изгнанников, вторглась в Нортумбрию. Во главе её стояли Эдгар Этелинг, Вальтеоф и Госпатрик. Объединённые англо-датские войска захватили Йорк, однако уже осенью 1069 г. приближение крупной нормандской армии заставило англосаксов отступить. Госпатрик укрепился в Бамборо, но был вынужден покориться и принёс присягу верности королю Вильгельму. Нормандцы полностью разорили Нортумбрию, ликвидировав всякую возможность продолжения сопротивления. Тем не менее, Госпатрику удалось получить согласие Вильгельма на своё новое назначение графом Нортумбрии.

Примирение Госпатрика с нормандцами вызвало возмущение шотландского короля. В 1071 г. войска Малькольма III опустошли восточное побережье Нортумбрии. В ответ Госпатрик совершил поход в шотландскую Кумбрию. В 1072 г. для предупреждения новых набегов крупная нормандская армия под командованием старшего сына Вильгельм Завоевателя Роберта Куртгёза вторглась в Шотландию, дошла до Тея и вынудила короля Малькольма III отказаться от поддержки англосаксонских эмигрантов. В том же году Госпатрик был смещён с поста графа Нортумбрии, а на его место назначен Вальтеоф, сын Сиварда.

Изгнание

После своего смещения Госпатрик направился в Шотландию. Малькольм III, вероятный двоюродный брат Госпатрика, предоставил ему обширные земельные владения в Лотиане и Пограничье с центром в Данбаре. Эти земли до конца X века входили в состав королевства Нортумбрии, после чего перешли под власть шотландцев. Потомки Госпатрика получили титул графов Данбара и Марча и доминировали в юго-восточной Шотландии на протяжении нескольких веков, вплоть до середины XIII века. Вскоре после переселения в Шотландию Госпатрик скончался.

Брак и дети

Известно, что Госпатрик имел по крайней мере одну дочь, Ухтреду, которая вышла замуж за Дункана II, короля Шотландии, а также сына Госпатрика II, погибшего в битве Штандарта в 1138 г., основателя дома графов Данбар.

Литература

• Duncan, A. A. M. Scotland: Making of the Kingdom. — Edinburgh, 2000
• Stenton, F. Anglo-Saxon England. — Oxford, 1971
• Higham, N.J., The Kingdom of Northumbria AD 350—1100. — Sutton, 1993.

Ссылки

• [fmg.ac/Projects/MedLands/SCOTTISH%20NOBILITY.htm#GospatrickDunbardied1075B Dunbar: Gospatrick, Earl of Northumberland] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 22 декабря 2012.
• [www.thepeerage.com/p10664.htm#i106640 Gospatric, Earl of Northumberland] (англ.). thePeerage.com. Проверено 22 декабря 2012. [www.webcitation.org/6D79IIBjM Архивировано из первоисточника 23 декабря 2012].

Отрывок, характеризующий Госпатрик, граф Нортумбрии

Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.


На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»