Главный военный клинический госпиталь имени Н. Н. Бурденко

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Госпиталь имени Бурденко»)
Перейти к: навигация, поиск
ФГКУ «Главный военный клинический госпиталь имени академика Н. Н. Бурденко Министерства обороны Российской Федерации» (ФГКУ ГВКГ Минобороны России)

«Военная гошпиталь» в Лефортово
Расположение

Москва, ЦАО, Басманный район
Координаты: 55°46′04″ с. ш. 37°41′54″ в. д. / 55.76783° с. ш. 37.69836° в. д. / 55.76783; 37.69836 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.76783&mlon=37.69836&zoom=14 (O)] (Я)

Подчинение

Главное военно-медицинское управление Министерства обороны Российской Федерации

Тип

военный госпиталь

Форма

ФГКУ

Профиль

многопрофильный

Дата основания

25 мая (5 июня)1706 год

Начальник

генерал-майор медицинской службы Крюков Евгений Владимирович

Характеристики
Отделений

40

Сотрудников

3500

   Врачей

800

Известные сотрудники

Е. О. Мухин, Н. И. Пирогов, Н. В. Склифосовский, Н. А. Богораз

Обслужено

22 тысячи в год

Координаты
Адрес

105229, Москва, Госпитальная площадь, 3

[gvkg.ru ]

Главный военный клинический госпиталь имени Н. Н. Бурденко — одна из крупнейших больниц (1550 коек), первое в России государственное лечебное учреждение.

Ежегодно в госпитале лечатся около 22 тыс. раненых и больных, проводится свыше 9 тыс. операций. Здесь трудятся более 3500 сотрудников, из них 800 — врачи

На базе госпиталя функционирует 130 лечебно-диагностических отделений и лабораторий, 10 кафедр, интернатура. В госпитале работают более 70 докторов медицинских наук, 44 профессора, более 170 кандидатов медицинских наук.

Для экстренной эвакуации раненых из очагов военных действий госпиталь оснащен уникальной летающей операционно-реанимационной лабораторией «Скальпель», благодаря которой во время второй чеченской кампании сюда были доставлены более 3 тыс. раненых





История

Госпиталь («Военная Гошпиталь») был основан 25 мая (5 июня) 1706 в Лефортове по указу Петра Первого и стал первым в России государственным лечебным учреждением. В фонде Монастырского приказа, хранящегося в РГАДА, в деле 1707 г. находится «Выпись в Монастырском приказе в доклад боярину И. А. Мусину-Пушкину», где есть изложение указа Петра I об основании госпиталя: «В прошлом 1706 г. великий государь и великий князь Петр Алексеевич всеа Великия и Малыя, и Белыя России самодержец указал по имянному своему великого государя указу построить за Яузою-рекою против Немецкой слободы в пристойном месте гошпиталь для лечения болящих людей…».

Основателем госпиталя (и первой в России медицинской школы при нём) был Николай Бидлоо, голландский врач, который до этого был личным врачом Петра I: «А у того лечения быть доктору Николаю Бидлоо, да двум лекарям, Андрею Репкину, а другому — кто прислан будет».

Первых пациентов принял 21 ноября (2 декабря) 1707 года.

Основное здание госпиталя, сохранившееся до наших дней, построено в 17981802 по проекту архитектора Ивана Еготова.

Во время Отечественной войны 1812 года он принял свыше 17 тыс. раненых и больных, в Первую мировую войну — около 400 тысяч. Во время Великой Отечественной войны госпиталь продолжал активную работу и назывался Московский коммунистический военный госпиталь № 393 [1]. За двести лет в госпитале пролечились почти 4 млн человек. В нём работали Склифосовский, Пирогов и другие известные российские врачи.

Госпиталь был не только лечебным учреждением, но и учебным: здесь появилась первая в России медицинская школа для подготовки лекарей, первый анатомический центр.

В 1946 госпиталю было присвоено имя Н. Н. Бурденко.

В 1968 награждён орденом Трудового Красного Знамени, в 1982 орденом Ленина.


История названий

  • Московский госпиталь (1707)
  • Московский Генеральный сухопутный госпиталь (1756)
  • Московский военный госпиталь (1801)
  • Московский Генеральный императора Петра I военный госпиталь (1907)
  • Первый Московский Коммунистический военный госпиталь (1918)
  • Главный военный госпиталь Красной Армии (1944)
  • Главный военный госпиталь ВС СССР (1946)
  • Главный военный клинический госпиталь имени академика Н. Н. Бурденко (1967)

Известные сотрудники

  • Мухин Ефрем Осипович (17661850) — русский врач, профессор кафедры анатомии, физиологии, судебной медицины и медицинской полиции Московского университета. В 17951818 работал в госпитале. Именно в госпитале впервые в России разработана русская анатомическая терминология, создан анатомический атлас, подготовлен курс анатомии на русском языке, использован метод препаровки на замороженных трупах (Керестури Ф. Ф., Загорский П. А., Мухин Е. О., Лодер Х. И., Овер А. И.).
  • Пирогов, Николай Иванович (18101881) — русский хирург и анатом, естествоиспытатель и педагог, член-корреспондент РАН.
  • Склифосовский, Николай Васильевич (18361904) — заслуженный профессор, директор Императорского клинического института великой княгини Елены Павловны в Санкт-Петербурге, автор трудов по военно-полевой хирургии брюшной полости.
  • Богораз, Николай Алексеевич (18741952) — известный русский хирург, профессор, заслуженный деятель науки РСФСР, лауреат Сталинской премии 1 степени.
  • Богомолов, Сергей Александрович (1925—1999) — Герой Советского Союза, участник Великой Отечественной войны, работал в госпитале в 1954—1982 годах.
  • Кравков, Юрий Сергеевич (1921—2003) — военный медик, генерал-майор медицинской службы, начальник Главного военного клинического госпиталя им. академика Н.Н.Бурденко в 1973–1983 гг., заслуженный врач РСФСР.

Напишите отзыв о статье "Главный военный клинический госпиталь имени Н. Н. Бурденко"

Примечания

  1. МАКСИМОВ И. Б., КАЗАКОВ С. П., ОВЧИННИКОВА М. Б. Главный военный госпиталь в годы войны Военно-медицинский журнал, № 4, Апрель 2010, C. 71-78

Ссылки

  • [www.gvkg.ru Сайт ГВКГ им. Бурденко]
  • [www.neurogvkg.ru Сайт нейрохирургического центра ГВКГ им. Бурденко]
  • [www.armiyaiflot.ru/ePages/2006/300506a.htm Заключение Экспертной комиссии Института военной истории МО РФ «О дате основания Главного военного клинического госпиталя имени академика Н. Н. Бурденко»]
  • [www.pravoslavie.ru/guest/41915.htm Летопись подвигов воинов и врачей]
  • [cvmkg.ru/ ГВКГ им. Бурденко - Филиал № 3 ранее - 32 Центральный военно-морской клинический госпиталь]

Литература

  • Главный клинический военный госпиталь // Советская Военная Энциклопедия (в 8 томах) / А. А. Гречко (пред. гл. ред. комиссии). — М.: Воениздат, 1976. — Т. 2. — С. 567–568. — 640 с. — 105 000 экз.

См. также

Отрывок, характеризующий Главный военный клинический госпиталь имени Н. Н. Бурденко

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!