Гостиная
Гостиная, салон — комната (салон) для приёма гостей[1].
Гостиная является общей комнатой, то есть предназначена для всех членов семьи. В больших домах гостиная также служит для деловых бесед и музыкальных занятий[2].
Универсальных планировок и правил расстановки мебели в гостиной не существует, это определяется в соответствии с функциональным назначением. Для отдыха проектируется диван, низкий стол, удобные кресла, для беседы место у камина[2].
История
Интерьер гостиной сложился в начале XVIII века. С середины века появилась специальная меблировка, появились диваны. К. Росси проектировал диваны с двумя сидениями и одной спинкой, чтобы можно было рассаживать гостей кружками. До 1830-х мебель устанавливалась около стен или колонн; позже получила распространение свободная планировка, при которой сидячая мебель ставилась около стола посередине помещения. В это время появились новые разновидности диванов: кушетка, козетка, диван с двумя сидениями и узким центром, угловой диван, диван на двоих (secrette) и на троих (discrette). Вошедшие в обиход легкие столики получили название бобик. Их тоже было множество (ломберные, самоварные, раздвижные, складные, с крылышками и потайными ящиками). Типичной мебелью в гостиной стал музыкальный инструмент вроде пианино или клавесина[1].
Внутренняя отделка гостиной выдерживала определенный исторический стиль (классицизм, барокко, рококо, неоренессанс для официальных гостиных)[1].
Известными мастерами гостиных являются В. Бренн, К. Росси, А. Штакеншнейдер, Г. Боссе, М. Месмахер[1].
Напишите отзыв о статье "Гостиная"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 [slovari.yandex.ru/гостиная/Гуманитарный%20словарь/Гостиная/ Гостиная](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2866 дней)) // Российский гуманитарный энциклопедический словарь
- ↑ 1 2 [arx.novosibdom.ru/node/162 Необходимая площадь помещений] // Эрнст Нойферт. «Строительное проектирование» / Ernst Neufert «BAUENTWURFSLEHRE»
|
Это заготовка статьи об архитектуре. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Гостиная
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
