Гостинский, Отокар

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Отокар Гостинский

Отокар Гостинский (1870 год)
Род деятельности:

писатель

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Гостинский.

Отокар Гостинский (чеш. Otakar Hostinský; 1847—1910) — чешский искусствовед, эстетик и публицист, философ Гербартовского направления[1]; профессор Пражского университета. Доктор философии. Член Чешской академии наук и искусств. Отец математика Богуслава Гостинского[cs].





Биография

Отокар Гостинский родился 2 января 1847 года в небольшой чешской деревушке в Литомержице в семье управляющего местным сахарным заводом. Окончил в 1865 году гимназию, затем поступил в Карлов университет, а затем продолжил образование в университете Мюнхена. В 1869 году он успешно защитил докторскую диссертацию по философии[2].

С 1874 по 1876 год Гостинский был наставником в благородных семьях Австрии, Германии и Италии. С 1877 года он читал лекции - эстетику и историю искусств в Академии наук и искусств (действительным членом которой стал в начале XX века) и Пражской консерватории. Написал множество статей для ряда периодических печатных изданий, в частности, для журналов «Далибор», «Губернские письма», «Свет», «Цветы», «Народные письма» и др.

Основной задачей эстетики О. Гостинский считал изучение конкретных произведений искусства, призывал к сближению эстетики с художественной практикой, выступал за реализм. Главными требованиями к искусству, по его мнению, должны были быть правдивость, народность и национальное своеобразие.

Отокар Гостинский умер 19 января 1910 года в городе Праге[3].

Из его сочинений, при жизни автора, наибольшую известность в России получили: «Šest rozprav z oboru krasovĕdya dĕjin umĕni», биография Рихарда Вагнера и «Dĕjiny hudby»[4].

На родине философа ему был установлен бронзовый бюст.

Его сын Богуслав[cs] (1847—1910) стал известным чешским математиком.

Библиография

Напишите отзыв о статье "Гостинский, Отокар"

Примечания

  1. ↑ Гостинский // Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 4 т. — СПб., 1907—1909.
  2. ↑ Lidová kultura: národopisná encyklopedie Čech, Moravy a Slezska. 1. sv. Praha: Mladá fronta, 2007. 284 s.
  3. ↑ [www.ceskyhudebnislovnik.cz/slovnik/index.php?option=com_mdictionary&action=record_detail&id=8235 Český hudební slovník osob a institucí]
  4. ↑ Лось Ян. Гостинский, Отокар // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  5. ↑ kramerius.mlp.cz/kramerius/handle/ABG001/515307

Литература

  • [archiv.narodni-divadlo.cz/default.aspx?jz=cs&dk=Umelec.aspx&ju=2081 Otakar Hostinský] // Národní divadlo.

Ссылки

  • [www.biographien.ac.at/oebl_2/434.pdf Otakar Hostinský] // Österreichisches Biographisches Lexikon 1815–1950.
  • [runeberg.org/nfbk/0605.html Otakar Hostinský] // Nordisk familjebok.

Отрывок, характеризующий Гостинский, Отокар

– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Гостинский,_Отокар&oldid=79444094»