Государственная библиотека Виктории

Госуда́рственная библиоте́ка Викто́рии (англ. State Library of Victoria) — центральная и крупнейшая библиотека штата Виктория, Австралия. Располагается в столице штата, городе Мельбурн. Здание занимает целый квартал между улицами Свенстон, Ла-Троб, Рассел и Литл-Лансдейл, в северной части Центрального делового района Мельбурна. Хранилища библиотеки вмещают более 1,5 миллионов томов книг и 16 000 периодических изданий. Среди сокровищ библиотеки — дневники основателей города Джона Бэтмана и Джона Паскоу Фокнера, а также труды капитана Джеймса Кука.

Решение построить Библиотеку было принято в 1853 году по настоянию Лейтенант-губернатора Виктории Чарльза Ла Троба. Был объявлен конкурс на лучший проект здания Библиотеки, в котором победил местный архитектор Джозеф Рид, в дальнейшем создавший проекты для Центрального Зала Мельбурна и Королевского выставочного центра.

3 июля 1854 года только что назначенный губернатором Сэр Чарльз Хотман заложил камень в основание новой Библиотеки и одновременно Университета Мельбурна. Библиотека была открыта в 1856 году. Книжная коллекция на этот момент насчитывала 3 800 томов. Президентом попечительного совета был назначен Сэр Редмонд.

В здании, которое сейчас занимает Библиотека, первоначально, кроме неё, располагались также Национальная галерея Виктории и Мельбурнский музей. Для Галереи было построено новое здание, куда она переехала в 1960 годы. Мельбурнский музей переместился в новое помещение в 1990-х годах.

Примыкающий к главному входу в Библиотеку газон, является популярным местом отдыха для работников близлежащих офисов и студентов расположенного поблизости Технологического университета. Здесь же можно увидеть целый рад статуй и памятников. Первоначально, в период с 1860-х до 1937 года, парк украшала пара бронзовых львов. В настоящий момент здесь находятся статуя Сэра Редмонда Барри, которая была установлена в 1887 году; статуя Святого Георгия, убивающего дракона, английского скульптора Джозефа Эдгара Боема, установленная в 1889 году; статуя Жанны Д'Арк, которая была установлена в 1907 году и являющаяся копией скульптуры французского скульптора Эммануэля Фремье; и скульптура Чарльза Ла Троба, австралийского скульптора Питера Корлетта, установленная в 2007 году. Каждое воскресенье здесь с 14:30 до 17:30 проводится ораторский форум, где каждый может выступить по любому интересующему его вопросу.

Ссылки

• [www.slv.vic.gov.au/ Официальный сайт библиотеки]

Отрывок, характеризующий Государственная библиотека Виктории

Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.