Иран по конституции 1979 года является исламской республикой. Исламская республика Иран (ИРИ) была основана 1 апреля 1979 в результате Исламской революции 1978—1979. Ислам шиитского толка является государственной религией Ирана. Иран одна из немногих реальных теократий в мире.
Высший руководитель
Высший руководитель, «Рахбар» (перс. رهبر معظم — рахба́ре моаззам, также известен как факих), является главой государства и верховным главнокомандующим вооруженными силами. Он определяет общее направление развития страны, внешнюю и внутреннюю политику. Рахбар назначает руководителей силовых ведомств, государственных телевизионных и радио-каналов, а также шестерых из 12 членов Совета стражей. Высший руководитель избирается Советом экспертов. Этот Совет в свою очередь избирается населением среди особого списка кандидатур из духовенства.
Статья 57 Конституции Исламской Республики Ирана, определяя принципы гос. устройства, гласит:
«Управление Исламской Республики Иран осуществляется законодательной, исполнительной и судебной властями, которые функционируют под контролем абсолютного правления религиозного Лидера и согласно нижеследующим статьям Конституции. Указанные власти независимы друг от друга».
Формально Рахбар подотчетен Совету и по конституции может быть в любое время снят им с должности.
Исполнительная власть
Конституция определяет президента как главу исполнительной власти и второе после Высшего руководителя лицо в Иране. Президент назначает кабинет министров и руководит его работой. Фактически, президент выполняет функции премьер-министра до Исламской революции — позднее этот пост был упразднен. Правительство, состав которого утверждается Меджлисом, состоит из 21 министра. Кроме того, 10 вице-президентов также утверждаются иранским парламентом. Главной особенностью исполнительной власти в Иране является то, что ей неподконтрольны вооруженные силы. Министр обороны назначается президентом, но только по согласованию с Высшим руководителем. Президент избирается всенародным голосованием на 4-летний срок и имеет право занимать этот пост не более двух раз подряд. Его кандидатура утверждается Советом стражей.
Законодательная власть
Исламский консультативный совет
Исламский консультативный совет, Меджлис — однопалатный парламент Ирана. Меджлис состоит из 290 депутатов, выбираемых всенародным голосованием на 4-летний срок. Меджлис занимается составлением законопроектов и бюджета, ратификацией международных договоров. Кандидаты в депутаты также утверждаются Советом стражей.
Совет стражей конституции
Совет стражей — особый государственный орган, состоящий из 12 человек: шестерых представителей исламского духовенства, назначаемых Высшим руководителем, и шестерых юристов, назначаемых главой судебной системы. Совет стражей имеет исключительное право вносить поправки в конституцию страны, а также утверждать кандидатуры на высшие государственные посты, в том числе президента. Кроме того, в обязанности Совета входит наблюдение за деятельностью Меджлиса. Совет имеет право наложить вето на любой законопроект и вернуть его на переработку в парламент.
Совет целесообразности
Совет по определению политической целесообразности — совещательный орган при Высшем руководителе, который также занимается тем, что разрешает спорные вопросы между Меджлисом и Советом стражей.
Судебная власть
Глава судебной системы, назначаемый на пост Высшим руководителем, назначает председателей Верховного суда и Генерального прокурора. Судебная система состоит из Народного суда, занимающегося гражданскими и уголовными делами, и Революционного суда, в компетенцию которого входят особые преступления, в том числе против государства. Вердикт Революционного суда не подлежит апелляции. Кроме того, существует Особый духовный суд. Решения этого суда также не подлежат обжалованию, он действует отдельно от общей судебной системы.
Совет экспертов
Совет экспертов состоит из 86 представителей исламского духовенства и собирается на неделю дважды в год. Совет избирает Высшего руководителя и имеет право сместить его с должности в любое время. Заседания Совета носят закрытый характер. Члены Совета избираются всенародным голосованием на восьмилетний срок.
Административное деление
Иран разделен на 30 провинций, 324 области и 865 районов. Провинции (останы — استانها) управляются губернаторами, назначаемые министром внутренних дел по согласованию с президентом. Останы Ирана: Восточный Азербайджан, Западный Азербайджан, Ардебиль, Бушир, Гилян, Голестан, Зенджан, Илам, Исфахан, Йезд, Казвин, Керман, Керманшах, Кохгилуйе и Бойерахмед , Кум, Курдистан, Лурестан, Мазендеран, Меркези, Семнан, Систан и Белуджистан, Тегеран, Фарс, Хамадан, Хормозган, Северный Хорасан, Хорасан-Резави, Южный Хорасан, Хузестан, Чехармехаль и Бахтиария.
Напишите отзыв о статье "Государственный строй Ирана"
Ссылки
[portalostranah.ru/view.php?id=24 Лидер Ирана — факих, его статус. Или почему иранцам нельзя избирать высшего руководителя страны]
См. также
 |
|---|
| | | | Непризнанные и частично признанные государства |
|---|
| | | | </div> | </table></td></tr></table>
Отрывок, характеризующий Государственный строй Ирана– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
|
