Государственный академический камерный оркестр России

Государственный академический камерный оркестр России (сокращённо ГАКОР)

Был основан в 1955 году Р. Б. Баршаем как Московский камерный оркестр. После эмиграции Баршая оркестр возглавляли И. С. Безродный (1977—1981) и В. В. Третьяков (1986—1991); в 1991 году у руководства оркестра встал А. Б. Корсаков, скоропостижно скончавшийся в том же году. После этого на пост главного дирижёра был приглашён К. Г. Орбелян, ставший первым гражданином США во главе российского музыкального коллектива и возглавлявший оркестр до января 2010 года. 27 января 2010 года приказом Министерства культуры Российской Федерации главным дирижёром назначен А. Ю. Уткин.

За более чем полувековую деятельность коллектива с ним выступали знаменитые музыканты: пианисты С. Рихтер, Э. Гилельс, Л. Оборин, М. Гринберг, М.Фёдорова, Э. Вирсаладзе, Д. Лилл, Н. Петров, М. Плетнёв, В. Крайнев, А. Гаврилов, К. Лифшиц, В. Виардо; скрипачи Д. Ойстрах, И. Ойстрах, И. Менухин, Л. Коган, О. Каган, В. Спиваков, В. Третьяков; альтист Ю. Башмет; виолончелисты М. Ростропович, Б. Пергаменщиков, Н. Гутман, Г. Касадо, А. Менезес; контрабасист Г. Хёртнагель; арфистка О. Эрдели; певцы Н. Дорлиак, З. Долуханова, И. Архипова, Е. Нестеренко, Г. Писаренко, А. Ведерников, Н. Гедда, Э. Подлес, М. Касрашвили, Л. Казарновская, Р. Флеминг, Р. Аланья, А. Давтян, Д. Хворостовский, Г. Горчакова, В. Герелло, О. Гурякова; флейтисты Ж. П. Рампаль, П. Галуа, Дж. Голуэй, кларнетисты Е. Петров, В. Урюпин, саксофонист Ф. Мондельчи, трубач Т. Докшицер и другие крупнейшие отечественные и зарубежные солисты.

Государственный академический камерный оркестр является одним из ведущих камерных оркестров России. Его репертуар включает произведения всех эпох и стилей. Оркестром создана коллекция звукозаписей на радио и компакт-дисках — от старинных арий и музыки барокко до произведений российских и зарубежных композиторов ХХ века. Записи осуществлены на фирмах «Мелодия», Сhandos, Philips и др. К 50-летнему юбилею коллектива на студии Delos выпущена серия компакт-дисков, состоящая из почти 30 альбомов.

Главные дирижёры

• 1955—1977 — Рудольф Баршай
• 1977—1981 — Игорь Безродный
• 1986—1991 — Виктор Третьяков
• 1991 — Андрей Корсаков
• 1991—2010 — Константин Орбелян
• 2010 — наст. вр. — Алексей Уткин

Ссылки

• [www.classicalmusic.ru/1/colart/col/14.htm Страница на сайте Московской филармонии]

Отрывок, характеризующий Государственный академический камерный оркестр России

– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.


В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?