Государственный академический русский театр драмы им. Ч. Айтматова

Государственный национальный русский театр драмы имени Ч. Айтматова — театр в г. Бишкек, Киргизия.

История

В 1935 году Правительство Киргизской Советской Социалистической Республики приняло Постановление об организации самостоятельного русского драматического театра. По газетным публикациям тех лет можно представить себе, какое большое значение придавалось этому событию. До сих пор Государственный академический русский театр драмы остается единственным русским театром Республики.

Основу труппы составили выпускники ГИТИСа (педагоги — народная артистка СССР Н. Н. Литовцева и народный артист СССР В. А. Орлов). Возглавлял группу В. Г. Фельдман, ставший главным режиссёром театра.

Отсчёт своей истории театр начинает с 6 ноября 1935 года спектаклем по пьесе Е. Яновского «Столица» (о строителях Московского метрополитена). Сразу — вторая премьера «Платон Кречет» в режиссуре выпускника ГИТИСа В. Васильева, ставшего затем народным артистом Киргизской ССР и осуществлявшего постановки в киргизских театрах.

В Советское время театр носил название Государственного русского драматического театра им. Н. К. Крупской.

В 1958 году во время Второй декады киргизского искусства в Москве были отмечены высокое профессиональное мастерство, слаженность и чёткость ансамбля, что позволило «причислить Русский драматический театр им. Крупской к лучшим театральным коллективам страны» («Вечерняя Москва», октябрь 1958 года), каким он и оставался в течение десятилетий.

В ноябре 1966 года театр был удостоен чести выступать на сцене Кремлёвского театра.

Были показаны лучшие спектакли тех лет:

• «Кремлёвские куранты» Н. Погодин,
• «Горячее сердце» А. Островский,
• «Земля» Н. Вирта,
• «Тополёк мой в красной косынке» Ч. Айтматов и др.

Начиная с 70-х и до начала 90-х годов театр активно участвовал в фестивалях драматургии, проходивших в странах СССР. Необходимо особо отметить тесное сотрудничество с российскими театральными деятелями. В 1976 году за заслуги в развитии театрального искусства театр был награждён только что учрежденным Орденом Дружбы народов, а в 1988 году — ему было присвоено звание Академического.

Особое место в репертуаре театра всегда занимали спектакли по произведениям киргизских писателей и драматургов:

• Ч. Айтматов,
• М. Байджиев,
• М. Тойбаев,
• К. Эшмамбетов,
• Т. Абдумомунов,
• Р. Шукурбеков.

В 1980 году в театр был приглашен Владислав Пази, впоследствии он стал главным режиссёром театра. В 1988 году на гастролях в Москве театр показал премьеру «Плахи» по Ч. Айтматову. Эту работу критика назвала уникальным экспериментом. Здесь впервые соединились актёры Русского театра драмы и Киргизского драматического театра. В 1988 году спектакль стал участником Международного фестиваля в г. Фрунзе, посвящённого юбилею Ч. Айтматова.

В 1991 году впервые в Советском Союзе швейцарский режиссёр Бечарт поставил пьесу Макса Фриша «Андорра». В 1993 году на международном театральном фестивале в Йошкар-Оле спектакль «Три сестры» в постановке В. Пази был признан лучшим.

Русский национальный театр нельзя представить без таких театральных деятелей и актеров как народные артисты Кыргызстана Мария Стряпкина, Эммануил Праг, Леонид Ясиновский, Александр Кулешов, Тамара Варнавских, Клавдия Гурьева, Анатолий Адали, Сергей Борисов. За время существования театра на сцене ставили спектакли режиссёры: Георгий Иванов, заслуженный деятель искусств РСФСР, заслуженный деятель искусств Киргизии Марк Маламуд, заслуженный артист РСФСР В. Панов, и артисты: А.Свистунов, Н.Беляков, А.Головин, А.Бируля.

Учитывая большой вклад в развитие театрального искусства Кыргызской Республики и особые заслуги в укреплении дружбы между народами, [online.zakon.kz/Document/?doc_id=30334190 Указом Президента КР от 2 августа 2007 года № 353] Государственному академическому русскому театру драмы Кыргызской Республики был присвоен Национальный статус и стал именоваться Государственный Национальный русский театр драмы Кыргызской Республики.

10 декабря 2008 года [online.adviser.kg/Document/?doc_id=30376625 Указом Президента КР] Государственному Национальному русскому театру драмы Кыргызской Республики был присвоено имя Героя Кыргызской Республики, Героя Социалистического труда, народного писателя Кыргызской Республики Айтматова Чингиза Торекуловича.

В 2015 году Русский театр драмы имени Чингиза Айтматова отметит своё 80-летие. 80-й юбилейный сезон Русского театра драмы посвящён памяти Вячеслава Казакова и Владислава Пази.

Директора Русского театра драмы в Бишкеке

• Скоропись Владимир Георгиевич (1985—1985, 2007)
• Рапопорт Михаил Абрамович (1997—2000), Заслуженный деятель культуры Кыргызской Республики
• Петухов Андрей Константинович (2000—2008), Заслуженный артист РФ
• Воробьев Борис Дмитриевич (2008—2013)
• Асанбеков Нурлан Аскарович (временно исполнял обязанности директора с 2 по 8 апреля 2013 года)
• Кулинский Александр Владимирович (с 8 апреля 2013 года по настоящее время)

Ссылки

Официальный сайт ГНРТД им. Ч. Айтматова - rusteatr.kg

Отрывок, характеризующий Государственный академический русский театр драмы им. Ч. Айтматова

– Ou est il? Ou est il? [Где он? Где он?] – спрашивал Пьер.
– Par ici! Par ici! [Сюда, сюда!] – кричал ему француз из окна, показывая на сад, бывший за домом. – Attendez, je vais descendre. [Погодите, я сейчас сойду.]
И действительно, через минуту француз, черноглазый малый с каким то пятном на щеке, в одной рубашке выскочил из окна нижнего этажа и, хлопнув Пьера по плечу, побежал с ним в сад.
– Depechez vous, vous autres, – крикнул он своим товарищам, – commence a faire chaud. [Эй, вы, живее, припекать начинает.]
Выбежав за дом на усыпанную песком дорожку, француз дернул за руку Пьера и указал ему на круг. Под скамейкой лежала трехлетняя девочка в розовом платьице.
– Voila votre moutard. Ah, une petite, tant mieux, – сказал француз. – Au revoir, mon gros. Faut etre humain. Nous sommes tous mortels, voyez vous, [Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди,] – и француз с пятном на щеке побежал назад к своим товарищам.
Пьер, задыхаясь от радости, подбежал к девочке и хотел взять ее на руки. Но, увидав чужого человека, золотушно болезненная, похожая на мать, неприятная на вид девочка закричала и бросилась бежать. Пьер, однако, схватил ее и поднял на руки; она завизжала отчаянно злобным голосом и своими маленькими ручонками стала отрывать от себя руки Пьера и сопливым ртом кусать их. Пьера охватило чувство ужаса и гадливости, подобное тому, которое он испытывал при прикосновении к какому нибудь маленькому животному. Но он сделал усилие над собою, чтобы не бросить ребенка, и побежал с ним назад к большому дому. Но пройти уже нельзя было назад той же дорогой; девки Аниски уже не было, и Пьер с чувством жалости и отвращения, прижимая к себе как можно нежнее страдальчески всхлипывавшую и мокрую девочку, побежал через сад искать другого выхода.


Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.
Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.
– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
– Возьми, возьми ребенка, – проговорил Пьер, подавая девочку и повелительно и поспешно обращаясь к бабе. – Ты отдай им, отдай! – закричал он почти на бабу, сажая закричавшую девочку на землю, и опять оглянулся на французов и на армянское семейство. Старик уже сидел босой. Маленький француз снял с него последний сапог и похлопывал сапогами один о другой. Старик, всхлипывая, говорил что то, но Пьер только мельком видел это; все внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов, взялся за ее шею.