Государственный строй Великобритании

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Политическая структура Великобритании основана на принципе унитарного государства и конституционной монархии. Её система правительства (известная как Вестминстерская система) принята и в других государствах Содружества, таких как Канада, Индия, Австралия, Новая Зеландия, Сингапур, Малайзия и Ямайка.

Британская Конституция не кодифицирована и имеет как письменные, так и неписьменные источники. К первым относятся Акты Парламента, а также судебные решения. Вторые именуются конституционными обычаями (конвенциями).

Глава государства и источник исполнительной, судебной и законодательной власти в Соединенном Королевстве Великобритании и Северной Ирландии — британский монарх, ныне — Королева Елизавета II,монарх назначает лидера партии, премьер-министром, хотя теоретически имеет право утвердить на этот пост любого британского гражданина . Монарх даёт королевское согласие на билли парламента, при этом формально имеет право отказать. Монарх может также распустить парламент по совету премьер-министра (не наблюдается на практике), но де-юре обладает властью распустить парламент по собственной воле, без согласия премьера. Прочие королевские полномочия, называемые (назначать министров, объявлять войну), принадлежащие исполнительной власти, осуществляются от имени Короны премьер-министром. Роль Монарха в публичной политике ограничена церемониальными функциями.

Монарх еженедельно встречается с премьер-министром и другими членами Кабинета. Фактическим политическим лидером СК является Премьер-министр, в настоящее время — глава Консервативной партии Тереза Мэй (с16 июля 2016г). Носителем суверенитета является «Королева в Парламенте».

В настоящее время Великобритания является постоянным членом Совета Безопасности ООН, Большой восьмёрки (G8), Организации экономического сотрудничества и развития.

Исполнительная власть

Функции исполнительной власти принадлежат Правительству.

Высшей инстанцией Правительства является Кабинет, назначаемый монархом. Главой Кабинета является Премьер-министр, который выбирается монархом с учётом неписанных конвенций (кандидат на пост должен быть членом Палаты общин и иметь поддержку Общин, достаточную для назначения). Затем премьер-министр выбирает остальных министров, которые и составляют Правительство и являются политическими главами Департаментов. Примерно 20 главнейших министров составляют Кабинет министров.

Как и в других системах правления, исполнительная власть (собственно и называемая коллективно «правительством») несет ответственность перед Парламентом: получив от парламента вотум недоверия, правительство будет вынуждено либо уйти в отставку, либо попытаться распустить Парламент и провести всеобщие выборы. На практике члены всех основных партий Парламента строго контролируются на предмет соответствия их голосов политике их партий. Если правительство обладает подавляющим большинством, то маловероятно, что они не смогут провести законопроект через голосование.

В ноябре 2005 года правительство Блэра потерпело первое поражение (предложение о продлении срока задержания террористов до 90 дней). До этого в последний раз законопроект не прошёл через Палату общин в 1986 году (один из трёх случаев в XX столетии). Правительства с незначительным перевесом, а также коалиционные, более подвержены риску потерпеть поражение. Иногда они вынуждены обращаться к крайним мерам, например, привозить на больничной кушетке заболевших членов Парламента, чтобы получить большинство голосов. Маргарэт Тэтчер в 1983 и Тони Блэр в 1997 пришли во власть с таким перевесом, что при несогласии с остальными партиями они гарантированно выигрывали практически все голосования Парламента и могли реализовать радикальные программы реформы выборов.

Законодательная власть

Палата общин

Территория Великобритании разделена на округа (constituencies), примерно равные по численности населения (определяемой Комиссией по границам), в каждом из которых выбирается один парламентарий в палату общин.

В наши дни все премьер-министры и главы оппозиции выбираются из членов палаты общин, а не палаты лордов. Александр Дуглас-Хьюм отказался от пэрства через несколько дней после вступления на пост премьер-министра в 1963 году, а последний премьер-министр-лорд до него был в 1902 году (Роберт Гасконь-Сесиль, 3-й маркиз Салисбери).

Почти всегда есть партия с большинством в палате из-за использования мажоритарной системы с одним туром голосования, которая в соответствии с законом Дюверже привела к созданию двухпартийной системы. Беспартийным (иногда в русском называемый «индепендент») в настоящее время является только один парламентарий, а представителями мелких партий — два. Обычно монарх спрашивает назначаемого для образования правительства, сможет ли он выжить в Палате общин (глава большинства может). В исключительных случаях монарх просит «сформировать правительство» с парламентским меньшинством¹, что требует образования коалиционного правительства. Такое бывает редко. Этого просили в 1916 у Эндрю Бонар Лоу, а когда он отказался, у Ллойд Джорджа. Заметим, что правительство формируется не по голосованию палаты общин, а просто по поручению монарха. Палата общин имеет первый шанс выразить своё доверие к новому правительству во время голосования по поводу Speech from the Throne, предлагаемой правительством программе.

Палата лордов

Раньше это была наследственная, аристократическая палата. После реформы Мейджора и до сих пор она представляет собой «смесь» наследственных членов, епископов англиканской церкви и назначаемых членов (пожизненных пэров). В наши дни эта палата рассматривает законопроекты из Палаты общин без права на внесение поправок, а также имеет право наложить удерживающее вето — отсрочить срок действия закона на год (если это не «денежные билли» и не предвыборные обещания).

Палата лордов является также самым последним апелляционным судом Великобритании, на практике дела слушают только лорды-законники. По Акту о конституционной реформе 2005 года планируется заменить лордов на Верховный суд Великобритании.

Избирательные системы

В Великобритании используются разные системы

• First Past the Post используется для всенародных выборов, а также при выборе местного самоуправления в Англии и Уэльсе (раньше и в Шотландии).
• Additional Member System была введена после введения региональной автономии (devolution) в 1999 для Шотландского парламента, Уэльского собрания и Лондонского собрания.
• Система Single Transferable Vote используется для выборов в Ассамблею Северной Ирландии и местные советы.
• Партийные списки используются для выборов в Европейский парламент.
• Supplementary Vote используется для выбора мэров городов, например, Лондона.

Реформа избирательного права

Акт о политических партиях, референдумах и выборах 2000 года установил правила финансирования партий и соответствующие лимиты, а также впервые в праве Великобритании признал политическую партию как юридический субъект. Для партий, претендующих на все 659 (с 2005 г. — 646) мест в парламенте, был введен потолок расходов в размере 30 тыс. ф. ст. в перерасчете на каждый избирательный округ, или около 20 млн ф. ст. в масштабах страны. Данная сумма могла быть потрачена в течение года до очередных выборов. Запрещены пожертвования в партийную казну со стороны иностранцев и анонимные пожертвования, превышающие 50 ф. ст. Стало обязательным регистрировать пожертвования на общенациональные нужды партии и её деятельность в отдельных избирательных округах, превышающие соответственно 5 и 1 тыс. ф. ст. Введена строгая система аудита партийной казны. Введен запрет на платную радио- и телерекламу партий и правила бесплатного доступа к эфиру. Была также учреждена Избирательная комиссия, в обязанность которой вошли контроль за соблюдением вышеописанных правил, мониторинг выборов всех уровней и ведение регистра политических партий. В результате увеличилось государственное финансирование оппозиционных парламентских партий: например, оппозиция Её Величества стала получать 3 млн ф. ст. в год. В 1998 году принят Акт о регист- рации политических партий: те из них, которые желают участвовать в выборах, должны зарегистрировать свои названия, эмблемы и данные о своих официальных представителях в Регистре политических партий. К 2000 году в Регистр было внесено около 80 партийных наименований. Важно отметить, что процедура регистрации политических организаций в Великобритании носила заявительный характер и, как и их деятельность, обставлена минимальным количеством требований. К партиям для прохождения в парламент не предъявлялись требования по минимальному количеству членов или минимальному проценту голосов, полученных на выборах.

Судебная власть

В состав верховных судов входят: Высокий суд, Суд короны и Апелляционный суд.

Высокий суд

Высокий суд состоит из 80 судей и подразделяется на три отделения: королевской скамьи (возглавляет лорд — главный судья), канцлерского (возглавляется вице-канцлером), по семейным делам (возглавляет председатель отделения). Распределение дел между отделениями определяется специализацией судей и особенностями процедуры; в принципе, каждое отделение может рассматривать любое дело, входящее в компетенцию этого суда. Судьи назначаются из числа барристеров. Дела, которые слушаются в первой инстанции, рассматривает один судья. Отделению королевской скамьи подсудны дела, регулируемые нормами общего, торгового права и т. п. Канцлерскому отделению подсудны дела, не регулируемые общим правом (например, дела по авторскому, изобретательскому праву). Жалобы на решения высокого суда подаются в Апелляционный суд.

Апелляционный суд

В составе Апелляционного суда 18 судей, именуемых лорд — джастистами и возглавляемых хранителем судебных архивов. Дела рассматривает коллегия в составе трех судей. Одна из коллегий суда занимается лишь уголовными делами. Это — уголовное отделение Апелляционного суда. В отличие от коллегий, рассматривающих гражданские дела, здесь не принято, чтобы мнение судей, оставшихся в меньшинстве, становилось известным. Решения Апелляционного суда могут быть обжалованы в Апелляционный комитет палаты лордов (в отдельных случаях стало возможным прямое обжалование решений Высокого суда). Такое обжалование носит исключительный характер: палата лордов выносит не более 30-40 решений в год. Дела рассматриваются минимум тремя лордами по апелляции. Каждый отдельно высказывает своё мнение по делу. Судьи палаты лордов как таковые или совместно с судьями заморских территорий образуют Судебный комитет Тайного совета. На таком уровне рассматриваются жалобы на решения верховных судов заморских территорий и государств — членов Содружества, поскольку эти государства не исключают подачи такой жалобы.

Суд короны

Суд короны — это новое образование, созданное актами о суде 1971 года. Он рассматривает уголовные дела. Его состав многообразен. В зависимости от вида преступления дело может рассматривать:

1. окружной судья (судья специального судебного округа в графстве или группе графств);
2. судья Высокого суда (он базируется в столице, но его члены организуют выездные сессии суда);
3. адвокат, имеющий специальное образование и полномочия (барристеры или солиситор);
4. исполняющий обязанности судьи.

Барристеры

Барристеры — юристы, имеющие исключительное право выступать в высших судебных инстанциях (также вправе выступать в судах низших инстанций). Солиситоры — более многочисленная категория юристов, дают консультации своим клиентам, готовят к слушанию гражданские и уголовные дела в интересах своих клиентов, выступают от имени обвинения или защиты, а также в качестве представителей интересов сторон в судах низших инстанций. Если обвиняемый не признает себя виновным, в рассмотрении дела участвуют жюри присяжных.

Суды графств

Помимо высоких судов в Англии действуют разнообразные нижестоящие инстанции, которые рассматривают около 90 % всех дел. Важнейшие низшие суды по гражданским делам — это суды графств. Они рассматривают дела с суммой иска до 1000 ф.ст. Малозначительные дела (цена иска менее 11 ф.ст.) могут рассматриваться помощником судьи. Малозначительные уголовные дела подлежат ведению магистратов — простых граждан, на которых возложена роль мировых судей. Их общее число около 20 000; это не профессиональные юристы, вознаграждения они не получают.

Административные суды (трибуналы)

В Великобритании есть административные суды (трибуналы), но они действуют при органах исполнительной власти и не являются органами административной юстиции. Трибуналы специализированы в соответствии с профилем «своего» органа исполнительной власти: они рассматривают вопросы, связанные с налогами, здравоохранением, трудовыми спорами, другие дела, включая некоторые гражданские. Состоят не из государственных служащих (судей), а из общественных деятелей, юристов. Деятельность трибуналов существенно ускоряет решение текущих и неотложных вопросов (например, о зарплате). Их решения не окончательны и могут быть обжалованы в суд. В Шотландии действует своя система права и судов.

Гражданская служба

Гражданская служба Великобритании — постоянная политически нейтральная организация, которая поддерживает министерства правительства при исполнении их обязанностей, независимо от политической партии. В отличие от прочих демократий, служащие остаются после смены правительства.

Ядро гражданской службы организовано в виде множества Государственных департаментов. Каждый департамент политически возглавляется одним значимым и небольшой командой малозначимых министров. В большинстве случаев министр называется государственным секретарем и членом Кабинета. Административное управление департамента возглавляется ведущим гражданским служащим, в большинстве департаментов называемым постоянным секретарем. Большинство персонала гражданской службы работают на самом деле в исполнительных агентствах, отдельных организациях, подотчётных Департаменту государства.

«Уайтхолл» часто является синонимом ядра Гражданской службы, потому что у большинства департаментов штаб-квартиры находятся по этому или близлежащим адресам на улице Уайтхолл.

Ссылки

• [www.pe-a.ru/UK/UK-ru.php Парламент и правительство Великобритании на Политическом атласе]
• [www.pe-a.ru/UK/UK-Courts.php Судебная система Великобритании]

Отрывок, характеризующий Государственный строй Великобритании

Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…


В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.



Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.