Государство и революция

Государство и революция
Издание на французском языке 1970, Китай.
Автор:	Владимир Ленин
Жанр:	политика
Язык оригинала:	Русский
Оригинал издан:	1918
Издатель:	Жизнь и знание
Электронная версия в Викитеке

«Государство и революция» — работа Ленина датированная 1917 годом. Книга создана в период подготовки социалистической революции, когда вопрос о государстве приобрел для большевиков особую важность, была написана в августе — сентябре 1917 года в условиях подполья, где Ленин находился после поражения Июльского восстания. Впервые опубликована в мае 1918 в Петрограде.

Оглавление

• Глава I. Классовое общество и государство
• Глава II. Государство и революция. Опыт 1848—1851 годов
• Глава III. Государство и революция. Опыт Парижской Коммуны 1871 года. Анализ Маркса
• Глава IV. Продолжение. Дополнительные пояснения Энгельса
• Глава V. Экономические основы отмирания государства
• Глава VI. Опошление марксизма оппортунистами

Содержание

Ленин полемизирует с «мелкобуржуазными» социалистами («оппортунистами»), которые пытаются представить государство результатом компромисса между классами. Он настаивает, что «государство есть орган классового господства» или «организация насилия». Поэтому выражением государства необходимо являются «отряды вооруженных людей» (полиция и постоянная армия), которые для своего содержания требуют налогообложения населения. Налоги приводят к появлению чиновников (бюрократический аппарат), а также банкиров. Ввиду своей классовой природы ни одно государство не может быть ни свободным, ни народным. Ленин иногда даже называет буржуазное государство паразитом на теле общества. Революции приводят к «разрушению государственного аппарата».

На смену возникшему в эпоху абсолютизма «буржуазному государству» должна прийти «диктатура пролетариата». Примером такого государства Ленин вслед за Марксом называл Парижскую коммуну, которая ввела выборность должностных лиц и вооружила народ. При этом Ленин решительно критикует парламентаризм за разделение исполнительной и законодательной власти. В конце работы он даже полагает, что Коммуна не может считаться государством «в собственном смысле» так как она действует в интересах большинства. Образцовым примером социалистического государства Ленин называл работу почтовой службы, где нет ни привилегий, ни высокого жалования.

Развитие вперед, т. е. к коммунизму, идет через диктатуру пролетариата и иначе идти не может

Критикуя анархизм, Ленин выступает не как федералист, а как «централист», поскольку все отнятое у буржуазии в ходе революции должно служить «всей нации, всему обществу». Здесь он использует термин «демократический централизм», который не исключает «местного самоуправления». При этом Ленин не отрицает необходимость подчинения, поскольку даже в будущем обществе «административные функции» сохранятся, но потеряют «политический характер».

Революция есть, несомненно, самая авторитарная вещь, какая только возможна

Ленин критиковал тех социалистов, которые акцентировали идею Энгельса об «отмирании государства» и тем самым отрицали идею насильственной революции. Государство необходимо пролетариату для «подавления сопротивления» классовых врагов. При этом государство должно быть диктатурой, то есть «властью, не разделяемой ни с кем и опирающейся непосредственно на вооруженную силу масс». Решающую роль в революции и новом государстве должна играть «рабочая партия» или «авангард пролетариата» — организация, которая мобилизует и направляет массы трудящихся на пути от капитализма к коммунизму. Современный написанию работы контекст — это империализм, когда мир разделен между «великими грабительскими державами».

Коммунизм Ленин описывает как общество без насилия и принуждения, где люди соблюдают «правила общежития» по привычке. Если же возникают «эксцессы отдельных лиц», то бороться с ними будет уже не «особый аппарат подавления», а «сам вооруженный народ». Первой фазой коммунистического общества Ленин называет социализм (в условиях отмены частной собственности при нём сохраняется государство), где есть принцип: «Кто не работает, тот не должен есть». При коммунизме будет иной принцип: «Каждый по способностям, каждому — по потребностям»

Учет и контроль - вот главное, что требуется для "налажения", для правильного функционирования первой фазы коммунистического общества

Литература

• [www.oldgazette.ru/pedia/lenin/index.html Ленин] // Энциклопедический словарь: В 3 т / Гл. ред. Б. А. Введенский. — 1954. — Т. 2: К-Праща. — С. 238-245. — 720 с. — 500 000 экз.

Ссылки

• [www.politpros.com/library/13/257/ Ленин В. И. Государство и революция]
• [www.magister.msk.ru/library/lenin/lenin007.htm Ленин В. И. Государство и революция]
• [www.kursach.com/biblio/0010024/101.htm «Государство и революция» – священное писание большевизма]

Отрывок, характеризующий Государство и революция

– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.