Государство словенцев, хорватов и сербов
| Государство словенцев, хорватов и сербов | |||||||
| Država Slovencev, Hrvatov in Srbov Država Slovenaca, Hrvata i Srba Држава Словенаца, Хрвата и Срба | |||||||
| |||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| |||||||
| |||||||
| Столица | Загреб | ||||||
| Язык(и) | словенский, сербскохорватский | ||||||
| Религия | католицизм, православие, суннизм | ||||||
| Форма правления | конституционная монархия | ||||||
| Династия | Карагеоргиевичи | ||||||
| История | |||||||
| - 29 октября 1918 | Независимость от Австро-Венгрии | ||||||
| - 1 декабря 1918 | Присоединение к Королевству Сербия | ||||||
Госуда́рство слове́нцев, хорва́тов и се́рбов (ГСХС) — государственное образование, возникшее на Балканском полуострове после распада Австро-Венгрии[1]. Возникло в результате объединения Королевства Хорватия и Славония, Королевства Далмация, Боснии и Герцеговины и Крайны в единое государство 29 октября 1918 года. 1 декабря того же года государство объединилось с Королевством Сербия, создав тем самым Югославию. Королём государства был провозглашён Пётр I Карагеоргиевич, король Сербии. Государство оставалось непризнанным[2].
Содержание
Наименование
На сербскохорватском государство называлось Држава Словенаца, Хрвата и Срба (гаевица: Država Slovenaca, Hrvata i Srba), (МФА: dr̩ˈʒaʋa sloˈʋenatsa xr̩ˈʋataɪ ˈsr̩ba). На словенском страна называлась Država Slovencev, Hrvatov in Srbov.
Страна была названа по трём южнославянским народам (словенцам, хорватам и сербам), которые составляли абсолютное большинство её населения. При этом босняки не учитывались как отдельная национальность.
История
Официально государство было образовано 29 октября 1918 года. ГСХС управлялось Народным вече словенцев, хорватов и сербов (сербохорв. Narodno vijeće Slovenaca, Hrvata i Srba), состоявшим из влиятельных политиков того времени. Президентом страны был словенец Антон Корошец. Вице-президентами были серб Светозар Прибичевич и хорват Анте Павелич (не путать с Анте Павеличем — вождём Независимого государства Хорватия).
Главной целью новосозданной страны было объединение всех словенцев, хорватов и сербов бывшей Австро-Венгерской империи. Однако жители регионов Баната, Бачки и Бараньи создали своё собственное самоуправление со столицей в городе Нови-Сад. Эти регионы Воеводины вошли в состав Королевства Сербия 25 ноября] 1918 года. За день до этого, 24 ноября, администрация региона Срем, которая изначально была частью ГСХС, отсоединилась от него, войдя в состав Сербии.
За месяц своего существования государство так и не добилось международно-правового признания. 1 декабря 1918 года ГСХС объединилось с Королевством Сербия, образовав на Балканах новое государство — Королевство сербов, хорватов и словенцев.
См. также
Напишите отзыв о статье "Государство словенцев, хорватов и сербов"
Примечания
- ↑ Писарев Ю. А. Создание Югославского государства в 1918 г.: уроки истории. — Новая и новейшая история, 1992. — № 1.
- ↑ Mitrović, Andrej [www.historicalreview.org/index.php/historicalReview/article/viewFile/233/129 SERBIA’S GREAT WAR, 1914-1918,] (PDF). London: Hurst & Company (2007). Проверено 15 ноября 2010. [www.webcitation.org/65SocSqLd Архивировано из первоисточника 15 февраля 2012].
- Vladimir Ćorović, Ilustrovana istorija Srba, knjiga šesta, Belgrade, 2006.
- Drago Njegovan, Prisajedinjenje Vojvodine Srbiji, Novi Sad, 2004.
| ||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Государство словенцев, хорватов и сербов
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
