Готический квартал (Барселона)

Готический квартал (кат. El Gòtic, также кат. Barri Gòtic, исп. Barrio Gótico) находится в центре Старого города в Барселоне. Квартал начинается от площади Каталонии и простирается от Ла Рамбла до проспекта Виа Лаетана. Своё название квартал получил благодаря сохранившимся постройкам, возведённым в Средние века, когда Арагон был одной из самых могущественных держав на Средиземном море.

Типичная для средневековых городов хаотичная планировка сохранилась и в Готическом квартале. Квартал состоит из узких кривых улочек, многие из которых закрыты для проезда. Большинство построек датируются XIV—XV веками, однако сохранились и римские постройки. Квартал был заселен во времена правления Октавиана Августа. На месте площади Святого Иакова ранее находился римский форум. Остатки Римской стены сохранились между улиц Carrer de la Tapineria и del Sots-Tinent Navarro.

Собор Святой Евлалии является центральным пунктом Готического квартала. В 1920-х квартал был отреставрирован, сейчас в нем находятся многие музеи и небольшие магазины. Также здесь находятся Аюнтамьенто Барселоны (городская ратуша) и Palau de la Generalitat (правительство Каталонии).

Вместе с кварталами Ла Рибера и Раваль Готический квартал образует Старый город.

Достопримечательности

• Собор Святого Креста и Святой Евлалии — готический собор XIII—XV века
• Palau Reial Major — Королевский дворец, бывшая резиденция графов Барселоны и королей Арагона
• Королевская площадь — площадь с цельной застройкой в стиле неоклассицизма (XVIII век)
• Площадь Святого Иакова
• Остатки Римской стены
• Руины дворца Октавиана Августа
• Базилика Ла-Мерсе
• «Четыре кота» — арт-кабаре, прототипом которому послужило парижское кабаре «Чёрный кот». Среди знаменитых посетителей значились Пабло Пикассо, Русиньоль, Рамон Касас и Гонсалес.

• El Call — средневековый еврейский квартал
• Санта-Мария-дель-Пи — готическая церковь (XIV век)
• Новая площадь

Отрывок, характеризующий Готический квартал (Барселона)

Он подозвал к себе старших генералов.
– Ma tete fut elle bonne ou mauvaise, n'a qu'a s'aider d'elle meme, [Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,] – сказал он, вставая с лавки, и поехал в Фили, где стояли его экипажи.


В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.