Готман, Андрей Данилович
| Андрей Данилович Готман | |
| Основные сведения | |
|---|---|
| Страна |
Российская империя |
| Дата рождения | |
| Дата смерти | |
| Работы и достижения | |
| Работал в городах | |
| Важнейшие постройки |
Зимний дворец (восстановительные работы), Здание ПГУПСа, Аничков мост |
Андрей Данилович Готман (1790—1865) — российский инженер, первый русский директор института инженеров путей сообщения[1], автор проектов зданий и сооружений, мостостроитель.
Биография
Был родом из английской семьи, в 1810 году в возрасте 20 лет поступил на курс первого выпуска Института путей сообщения.
В период Отечественной войны 1812 года из шестнадцати воспитанников курса в армию были отправлены двенадцать человек, Андрей Готман был оставлен при институте в числе четверых подпоручиков, которые были нужны для работ в Санкт-Петербурге.
В это время он активно участвовал в строительстве Каменноостровского моста, который открыт для движения 30 августа 1813 года[2]
В 1813 году Готман был назначен в институт профессором рисования и архитектуры. Когда в 1816 году был высочайше утвержден в Петербурге «Комитет для устроения гидравлических работ», Готман назначен был членом этого комитета. Тогда же ему поручены были работы по Обводному каналу в Санкт-Петербурге и по устройству Адмиралтейства. Он же заведовал с 1819 по 1823 год постройкой дома, в котором затем помещался Институт инженеров путей сообщения[2].
По его проектам проведен канал на Каменном острове для осушения местности, а Елагин остров огражден валом для защиты от наводнений. В 1826 году Готман был назначен управляющим I округом путей сообщения, в состав которого входили приладожские каналы, Вышневолоцкая система, Волга от Твери до Рыбинска, Московское и другие шоссе[2].
Затем он служил в Одессе, где заведовал строительными работами в портах Азовского и Черного морей и в бассейне реки Дона[2].
В 1834 году Готман был опять переведен в Петербург, а 9 октября 1936 году назначен директором института (после Потье). В этой должности он пробыл до 15 октября 1843 года, когда для введения более строгих порядков директором института назначен был генерал-майор Энгельгардт. Будучи директором института, он не прекращал строительной деятельности. Готман принимал участие в постройке многих монументальных зданий Петербурга (Исаакиевского собора, возобновление сгоревшего Зимнего дворца, Аничковского моста, Николаевского моста, СПб. арсенала, зданий министерства финансов и пр[2].
Умер в Дрездене в 1865 году, в чине инженер-генерала[2].
Напишите отзыв о статье "Готман, Андрей Данилович"
Примечания
- ↑ [dic.academic.ru/dic.nsf/biograf2/4185 Готман Андрей Данилович. «Биографический словарь» 2000]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Таненбаум А. С. Готман, Андрей Данилович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Готман, Андрей Данилович
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
