Гохман, Хаим Иегудович
| Хаим Иегудович Гохман | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Учёная степень: | |
| Альма-матер: | |
Хаим Иегудович Гохман (21 января 1851 года в местечке Дрогичин Гродненской губернии — 1916 год в городе Одесса) — учёный-механик, учёный-математик, первый в России доктор прикладной математики еврейского происхождения[1], автор теории узлов в механике[1], принимавший участие в разработке теории зацеплений в механике[2].
Содержание
Биография
Хаим Иегудович Гохман родился 21 января 1851 года в местечке Дрогичин Гродненской губернии. В детстве обучался в еврейской школе, где и пристрастился к изучению математики. В 1866 году поступил в 3-й класс Херсонской гимназии. После её окончания в 1871 году поступил в Новороссийский университет на природоведческое отделение физико-математического факультета. По окончании обучения в 1876 году получил золотую медаль за сочинение «Аналитический метод решения вопроса о зацеплениях». Будучи студентом, изобрел метод измерения глубины моря без помощи веревки и продемонстрировал его на заседании Общества природоведов Новороссийского университета в 1873 году.
В 1877 году его оставили при университете стипендиатом для получения профессорского звания по кафедре прикладной математики. После успешной сдачи экзамена на степень магистра он в 1881 году уезжает на стажировку на два года за границу.
После возвращения в связи с тяжелым материальным положением Хаим Иегудович работает в должности инспектора Житомирского Еврейского учительского (педагогического) института, которое занимает до закрытия института в 1886 году. В Житомире Хаим Гохман написал работу «Теория зацеплений, обобщенная и развитая путём анализа», которую защитил в Новороссийском университете как магистерскую диссертацию. В современной науке эта теория получила название «теория узлов». В этой работе некоторые важные вопросы теории зацепления получили впервые аналитическое разрешение.
В январе 1887 года Хаим Гохман назначается приват-доцентом Новороссийского университета по кафедре механики. В университете он преподавал прикладную механику, некоторые специальные отделы теоретической механики, черчение и теорию тяжести. Долгое время работал безвозмездно и лишь с 1894 года стал получать жалование. В 1887 года он приехал в Берлин, чтобы ознакомиться с математическим кабинетом Франца Рёло, который создал крупнейшую коллекцию моделей механизмов для обучения. В мае 1888 года Хаим Иегудович получил степень магистра прикладной математики.
В 1890 году за работу «Основы познания и созидания пар и механизмов» Гохман удостаивается степени доктора прикладной математики, таким образом, он становится первым в России евреем - доктором прикладной математики, тем не менее Гохман так и не получает за свою жизнь профессорского звания.
Чтобы иметь средства к существованию, Гохман открыл в Одессе частное училище, преобразованное в 1898 году в коммерческое училище, а с 1905 года его назначают директором этого училища, делая его государственным служащим с выплатой денежного содержания.
Одесский погром 1905 года привел к опустошению еврейских учебных заведений в 1905-1906 годах, что потребовало закрытия училища, созданного Гохманом. Надорванный многолетней тяжелой борьбой за существование, Гохман не был в состоянии пережить эти волнения, заболел тяжелой неизлечимой формой умственного расстройства и уехал на лечение в Швейцарию.
После многих лет болезни Гохман вернулся к преподаванию в университете в 1915 году доктором, приват-доцентом прикладной математики. Однако здоровье его было подорвано непоправимо. Не прожив и года после возвращения в Одессу, он умер в 1916 году.
Основным направлением исследований Гохмана являлась механика механизмов и машин. Он пытался (безуспешно) разработать основы аналитической теории зацеплений, разработать инженерные методы расчета и проектирования зубчатых зацеплений, создать новые виды зацеплений, теории кинематических пар и цепей. В теории зубчатых зацеплений Гохман повторил огромнейшую ошибку ранее допущенную французским геометром и механиком Теодором Оливье. Гохман (наряду с Оливье) ошибочно считается основоположником теории пространственных зацеплений.[2].
Radzevich, S.P., “A brief overview on the evolution of the scientific theory of gearing: A preliminary discussion”, In: Proceedings of International Conference on Gears 2015, October 5–7, 2015, Technical University of Munich (TUM), Garching (near Munich), Germany, 2015.
Radzevich, S.P., Theory of Gearing: Kinematics, Geometry, and Synthesis, CRC Press, Boca Raton, Florida, 2012, 743 pages.
www.crcpress.com/product/isbn/9781466514485
www.crcpress.com/search/results/1/?kw=radzevich&category=all&x=18&y=10
Опубликованные работы
- 1876 год — сочинение «Аналитический метод решения вопроса о зацеплениях».
- 1880 год — «Вечный календарь».
- 1880 год — «К теории превращения обыкновенных дробей в десятичные».
- 1886 год — «Теория зацеплений, обобщенная и развитая путём анализа».
- 1889 год — «Об уравнении определенной подвижности и вытекающей из него классификации механизмов».
- 1890 год — «Кинематика машин».
- 1890 год — «Основы познания и созидания пар и механизмов».
Напишите отзыв о статье "Гохман, Хаим Иегудович"
Примечания
- ↑ 1 2 [rntbcat.org.by/belnames/F_HTM/Gohman.HTML Гохман Х.И. в информационном ресурсе «Белорусские имена в истории развития техники»].
- ↑ 1 2 Тарабарин, 2015.
Ссылки
- Радзевич С. П. [tmm.spbstu.ru/17/radzevich_17.pdf Опыт прочтения магистерской диссертации Гохмана Х.И. «Теория зацеплений, обобщенная и развитая путём анализа»] // Теория механизмов и машин. — СПб., 2011. — Т. 9, № 1. — С. 33-43.
- Тарабарин В. Б. [tmm.spbstu.ru/27/Tarabarin_27.pdf Опыт прочтения одной статьи (на статью С.П. Радзевича «Опыт прочтения магистерской диссертации: Гохман Х.И. «Теория зацеплений, обобщенная и развитая путём анализа»)] // Теория механизмов и машин. — СПб., 2015. — Т. 27, № 3. — С. 6-17.[1]
Отрывок, характеризующий Гохман, Хаим Иегудович
С крыльца широкая лестница вела прямо наверх; направо видна была затворенная дверь. Внизу под лестницей была дверь в нижний этаж.– Кого вам? – спросил кто то.
– Подать письмо, просьбу его величеству, – сказал Николай с дрожанием голоса.
– Просьба – к дежурному, пожалуйте сюда (ему указали на дверь внизу). Только не примут.
Услыхав этот равнодушный голос, Ростов испугался того, что он делал; мысль встретить всякую минуту государя так соблазнительна и оттого так страшна была для него, что он готов был бежать, но камер фурьер, встретивший его, отворил ему дверь в дежурную и Ростов вошел.
Невысокий полный человек лет 30, в белых панталонах, ботфортах и в одной, видно только что надетой, батистовой рубашке, стоял в этой комнате; камердинер застегивал ему сзади шитые шелком прекрасные новые помочи, которые почему то заметил Ростов. Человек этот разговаривал с кем то бывшим в другой комнате.
– Bien faite et la beaute du diable, [Хорошо сложена и красота молодости,] – говорил этот человек и увидав Ростова перестал говорить и нахмурился.
– Что вам угодно? Просьба?…
– Qu'est ce que c'est? [Что это?] – спросил кто то из другой комнаты.
– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.
– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.
На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
