Гоцинский, Нажмудин

Нажмудин Гоцинский
Дата рождения	1859(1859)
Место рождения	аул Гоцо, Аварский округ, Дагестанская область
Дата смерти	28 сентября 1925(1925-09-28)
Место смерти	Ростов-на-Дону, РСФСР, СССР

Нажмудин Гоцинский (1859 — 28 сентября 1925) — политический деятель, один из лидеров контрреволюционного движения в Дагестане в 1917-21 годах. Аварец по национальности.

Ранние годы, юность

Нажмудин Гоцинский родился в 1859 году в селении Гоцо Аварского округа Дагестанской области. Его отцом был Доного Мухаммад, который был наибом у Имама Шамиля, а затем перешёл на сторону России, после чего был произведен в офицеры и награждён землями. Мать кумычка, родом из Нижнего Дженгутая. С детства Нажмудин изучал арабские книги, сделался муталимом (ученик мусульманской религиозной школы). По окончании учёбы Нажмудин поступает в конвой к губернатору, в качестве всадника, затем назначается членом Дагестанского Народного Суда, и наконец, становится наибом Койсубулинского участка. После смерти отца и брата получает большое наследство: около 10 тысяч баранов, пастбища на плоскости и в горах. По этому поводу Гоцинский говорил: «Люди говорят о моих землях и кутанах. Верно, у меня есть земли, согласно шариату перешедшие ко мне от отца. Отец мой не взял ни у кого эти земли силой, он купил их у мусульман, имевших на руках законные документы. Если есть человек, желающий оспаривать у меня эти земли, пусть придёт, согласно шариату, с нужными документами, и я ему их отдам».

В период гражданской войны на Кавказе

После Февральской революции 1917 года, Гоцинский вошёл в состав Дагестанского Временного областного исполнительного комитета Советов, созданного 9 марта в Темир-Хан-Шуре. В мае 1917 года, на I съезде горских народов, который проходил во Владикавказе, Гоцинский был избран муфтием Северного Кавказа и вошёл в состав сформированного Центрального комитета Союза объединённых горцев Кавказа. После избрания муфтием Гоцинский выступил с посланием к населению Северного Кавказа, призывал народы Кавказа к единению и обещал самые суровые меры в отношении нарушителей предписаний шариата.

На II съезде горских народов, который проходил в августе 1917 года в дагестанском ауле Анди, Гоцинский был провозглашён имамом Северного Кавказа. После избрания он обратился к народам Кавказа: «Остерегайтесь преступлений, запрещённых Аллахом: убийства, воровства, разбоя, грабежа. Подчиняйтесь своим алимам, соберите войска, способные охранять свободу и шариат. Дайте свободу вероисповедания всем христианам и другим иноверцам и не причиняйте вреда русским войскам, давшим нам эту свободу»..

Очевидцем этого события был художник [www.pv-gallery.ru/notes.php?i=11 Халил Бек Мусаев], который выразил свои впечатления в многофигурной композиции: «Избрание имамом Нажмудина Гоцинского в Анди».

В январе 1918 года отряды Гоцинского заняли столицу Дагестана того времени Темир-Хан-Шуру (ныне город Буйнакск), штаб его войска в зиму 1918 года находился в Нижнем Казанище, сам он со своими наибами и телохранителем Али-Клычем Хасаевым два месяца жил в доме сельского старшины Тонаева Джалава. После бунта казанищенцев из-за невозможности выполнения ежедневных обязательств по обеспечению его войск продовольствием Гоцинский ушёл из села. В марте 1918 года войска имама захватили город Порт-Петровск (ныне Махачкала), свергнув Советскую власть. Однако в апреле 1918 года Нажмудин Гоцинский был вынужден оставить Порт-Петровск, и отступить в горные районы Дагестана. К лету 1918 года обстановка в Дагестане ухудшается, созванный ещё в конце мая в Гунибе по инициативе Н. Гоцинского, Н. Тарковского, Узун-хаджи, М. Халилова, Х.-М. Арацханова, К. Алиханова, М. Джафарова и других горских лидеров так называемый «Народный съезд» образовал правительство Дагестана во главе с Н. Гоцинским, который, мобилизовав тысячи горцев, начал борьбу с Советской властью.

Весной 1920 года, после установления Советской власти на Северном Кавказе, эмигрировал в Грузию.

В сентябре 1920 года в горных районах Дагестана при участии Гоцинского был поднят антисоветский мятеж, который был подавлен в мае 1921 года.

Закат деятельности, арест, расстрел

После подавления мятежа Гоцинский бежал в Чечню. С 1921 года вплоть до ареста он скрывался на территории Чечни и Хасавюртовского округа.

20 ноября 1923 года в селении Кахиб Гунибского округа состоялся съезд горских племён Дагестана, в котором приняли участие несколько сот делегатов, в том числе шейхи, кади. По результатам работы съезда была принята резолюция, которой Гоцинский объявлен врагом «мусульман всего Дагестана, и заслуживающим самой суровой кары». В то же время ОГПУ совместно с частями Красной Армии начали одновременно сжимать кольцо вокруг Гоцинского. Его отряд с боями отошёл в лесистые места горной Чечни. 30 августа 1925 года под хутором Ведучи произошёл бой, в результате которого отряд Гоцинского отступил в Дайское ущелье, а затем в течение четырёх дней был разгромлен. 5 сентября группой высокопоставленных чекистов был арестован Гоцинский и несколько его сподвижников.

Житель селения Гаквари — Абдурахманов Сажид — рассказывал, что «советские власти обещали большое вознаграждение тому, кто укажет место, где скрывался имам Нажмудин. В конце концов, по наводке некоторых местных предателей на хутор „Чай“, где скрывался имам Нажмудин, послали посредников с предложением сдаться… имам ответил, что он готов принять условия, если „советы“ освободят 16 чеченцев из заключения, арестованных из-за него. Большевики согласились и выпустили задержанных».

Абдурахманов, который также был очевидцем выхода Гоцинского к чекистам, так описал происходящее: "Здесь же на берегу реки он сделал омовение, совершил намаз в два раката, прочитал молитву (дуа), хорошенько подтянул обвисший из-за похудения живот, обвязав его полотенцем. Бросив взгляд в сторону предателей, имам сказал по-аварски: «С вами я буду говорить в день Страшного суда».

28 сентября 1925 года в Ростове на Дону Нажмудин Гоцинский был расстрелян по решению представительства ОГПУ Северо-Кавказского края.

Высказывания современников

«К моменту переворота Нажмудину было около 60 лет, лицо его было довольно интересное и напоминало лицо старого орла: взгляд суровый, властный и редко улыбавшийся. Фантазия и воображение были к его услугам, так как, по словам его знающих, он был и не дурным поэтом на арабском языке и его стихи ходили по рукам». (Алибек Тахо-Годи).

«Я люблю его за то, что он враг большевиков. А то, что народ его не любит, так это несчастье народа» Кайтмаз Алиханов (интервью турецкому эмиссару).

«…Если вы прогоните Гоцинского, врага трудящихся Дагестана, то тем самым оправдаете доверие, которое оказывает высшая Советская власть, давая автономию Дагестану.» И.В. Сталин Соч.,Т.4 С. 394—397.

«Н. Гоцинский всегда являлся объектом самой беспощадной критики не только в советской историографии, но и со стороны некоторых влиятельных представителей дагестанского духовенства, в том числе и Узуна Хаджи, но в одном ему надо отдать должное: с самого начала своей общественно-политической деятельности и до самой смерти он являлся непримиримым противником большевизма, чьей жертвой он, в конце концов, и стал». (Х.-М. Доного).

В Буртунайской мечети: "Мужчины Буртуная собрались в мечети. После проповеди Нажмудина, в котором имам призывал бороться против советской власти, раздался голос: «Что даст нам газават?» «Рай!» — ответил имам. — Это для мертвых, а для живых? — спросил тот же голос. Имам немного помолчал и сказал: — Ад!.

Семья

Вскоре (через 12 лет) после казни самого Гоцинского его 16-тилетний сын и две дочери были расстреляны.

Чопанова-Гоцинская Патимат

Родилась в 1900 г., Дагестан, Хунзахский р-н, с. Гоццо;

Приговорена: Тройка НКВД ДАССР 17 октября 1937 г., обв.: приказ НКВД № 00447.

Приговор: ВМН

Чопанова-Гоцинская Саидат

Родилась в 1905 г., Дагестан, Хунзахский р-н, с. Гоццо;

Приговорена: Тройка НКВД ДАССР 17 октября 1937 г., обв.: приказ НКВД № 00447.

Приговор: ВМН

• Источник: Сведения, предоставленные Правительством Республики Дагестан.

Ссылки

• [rostov.kavkaz-uzel.ru/articles/15740/]
• [www.chechen.org/198-nazhmutdin-gocinskijj.-khadzhi-murad-donogo.html\ статья о Нажмудине Гоцинском]
• Гаджиев М. М. [www.kumuklar.ru/pages/news/data/upimages/KAZANYSh_TARIHNI_TAVShALMAS_BETLERI.pdf Казанище. Страницы истории (на кумыкском яз.)] = Къазаныш. Тарихни тавшалмас бетлери. — Махачкала: ИД «Эпоха», 2007. — 211 с. — 200 экз.
• [cyberleninka.ru/article/n/n-gotsinskiy-i-povstancheskaya-borba-v-dagestane-i-chechne-1922-1925-gg М. М. Доного. Н. Гоцинский и повстанческая борьба в Дагестане и Чечне (1922-1925 гг.) // Новый исторический вестник, № 18 / 2008]

Отрывок, характеризующий Гоцинский, Нажмудин

– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.


Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.
– Это Машины божьи люди, – сказал князь Андрей. – Они приняли нас за отца. А это единственно, в чем она не повинуется ему: он велит гонять этих странников, а она принимает их.
– Да что такое божьи люди? – спросил Пьер.
Князь Андрей не успел отвечать ему. Слуги вышли навстречу, и он расспрашивал о том, где был старый князь и скоро ли ждут его.
Старый князь был еще в городе, и его ждали каждую минуту.
Князь Андрей провел Пьера на свою половину, всегда в полной исправности ожидавшую его в доме его отца, и сам пошел в детскую.
– Пойдем к сестре, – сказал князь Андрей, возвратившись к Пьеру; – я еще не видал ее, она теперь прячется и сидит с своими божьими людьми. Поделом ей, она сконфузится, а ты увидишь божьих людей. C'est curieux, ma parole. [Это любопытно, честное слово.]
– Qu'est ce que c'est que [Что такое] божьи люди? – спросил Пьер
– А вот увидишь.
Княжна Марья действительно сконфузилась и покраснела пятнами, когда вошли к ней. В ее уютной комнате с лампадами перед киотами, на диване, за самоваром сидел рядом с ней молодой мальчик с длинным носом и длинными волосами, и в монашеской рясе.
На кресле, подле, сидела сморщенная, худая старушка с кротким выражением детского лица.
– Andre, pourquoi ne pas m'avoir prevenu? [Андрей, почему не предупредили меня?] – сказала она с кротким упреком, становясь перед своими странниками, как наседка перед цыплятами.
– Charmee de vous voir. Je suis tres contente de vous voir, [Очень рада вас видеть. Я так довольна, что вижу вас,] – сказала она Пьеру, в то время, как он целовал ее руку. Она знала его ребенком, и теперь дружба его с Андреем, его несчастие с женой, а главное, его доброе, простое лицо расположили ее к нему. Она смотрела на него своими прекрасными, лучистыми глазами и, казалось, говорила: «я вас очень люблю, но пожалуйста не смейтесь над моими ». Обменявшись первыми фразами приветствия, они сели.
– А, и Иванушка тут, – сказал князь Андрей, указывая улыбкой на молодого странника.
– Andre! – умоляюще сказала княжна Марья.
– Il faut que vous sachiez que c'est une femme, [Знай, что это женщина,] – сказал Андрей Пьеру.
– Andre, au nom de Dieu! [Андрей, ради Бога!] – повторила княжна Марья.
Видно было, что насмешливое отношение князя Андрея к странникам и бесполезное заступничество за них княжны Марьи были привычные, установившиеся между ними отношения.
– Mais, ma bonne amie, – сказал князь Андрей, – vous devriez au contraire m'etre reconaissante de ce que j'explique a Pierre votre intimite avec ce jeune homme… [Но, мой друг, ты должна бы быть мне благодарна, что я объясняю Пьеру твою близость к этому молодому человеку.]
– Vraiment? [Правда?] – сказал Пьер любопытно и серьезно (за что особенно ему благодарна была княжна Марья) вглядываясь через очки в лицо Иванушки, который, поняв, что речь шла о нем, хитрыми глазами оглядывал всех.
Княжна Марья совершенно напрасно смутилась за своих. Они нисколько не робели. Старушка, опустив глаза, но искоса поглядывая на вошедших, опрокинув чашку вверх дном на блюдечко и положив подле обкусанный кусочек сахара, спокойно и неподвижно сидела на своем кресле, ожидая, чтобы ей предложили еще чаю. Иванушка, попивая из блюдечка, исподлобья лукавыми, женскими глазами смотрел на молодых людей.
– Где, в Киеве была? – спросил старуху князь Андрей.
– Была, отец, – отвечала словоохотливо старуха, – на самое Рожество удостоилась у угодников сообщиться святых, небесных тайн. А теперь из Колязина, отец, благодать великая открылась…
– Что ж, Иванушка с тобой?
– Я сам по себе иду, кормилец, – стараясь говорить басом, сказал Иванушка. – Только в Юхнове с Пелагеюшкой сошлись…
Пелагеюшка перебила своего товарища; ей видно хотелось рассказать то, что она видела.
– В Колязине, отец, великая благодать открылась.
– Что ж, мощи новые? – спросил князь Андрей.
– Полно, Андрей, – сказала княжна Марья. – Не рассказывай, Пелагеюшка.
– Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый – истинно Божий человек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…
Все молчали, одна странница говорила мерным голосом, втягивая в себя воздух.
– Пришла, отец мой, мне народ и говорит: благодать великая открылась, у матушки пресвятой Богородицы миро из щечки каплет…
– Ну хорошо, хорошо, после расскажешь, – краснея сказала княжна Марья.
– Позвольте у нее спросить, – сказал Пьер. – Ты сама видела? – спросил он.
– Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…
– Да ведь это обман, – наивно сказал Пьер, внимательно слушавший странницу.
– Ах, отец, что говоришь! – с ужасом сказала Пелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.
– Это обманывают народ, – повторил он.
– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.
– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.