Гаштольды
| Гаштольды | |
 Герб Габданк | |
| Родоначальник: |
Гаштольд |
|---|---|
| Период существования рода: |
до сер. XVI в. |
Подданство: | |
| Дворцы и особняки: | |
Гашто́льды или Го́штовты (также Гоштауты, Гаштовты[1]; польск. Gasztold) — один из наиболее знатных и состоятельных родов Великого княжества Литовского, герба Габданк. Их главной резиденцией был Геранёнский замок. Хроника Быховца приписывает Гаштольдам одно происхождение с их главными соперниками — Радзивиллами.
Семейство было наречено по имени своего родоначальника, воеводы Гедимина Гаштольда, который был убит на войне с крестоносцами в 1364 году. Его сын Андрей числился в 1387 году старостой виленским, внук Ян в 1436 году был наместником в Смоленске, а с 1443 года — виленским воеводой.
У Яна были дочь Мария, замужем за киевским князем Семёном Олельковичем, и сын Мартин (1428—1483), воевода киевский и трокский, от брака с двумя княжнами Гольшанскими имевший двух детей: от первого — сына Альбрехта, от второго — дочь Елизавету, выданную в 1492 году замуж за Яна Николая Радзивилла — родоначальника старшей ветви Радзивиллов.
Альбрехт (ум. 1539) был виленским воеводой и канцлером Великого княжества Литовского. Он получил от короля Сигизмунда дозволение использовать в печатях красный воск вместо зелёного, что разрешалось только лицам правящего дома, и женился на Софии, дочери бежавшего в Литву князя Василия Верейского. Её матерью была гречанка Мария — племянница Софии Палеолог.
Их сын Станислав (ок. 1507—1542) не имел детей от брака с Барбарой Радзивилл. Последняя после его смерти вышла за короля Сигизмунда Августа, принеся этим браком в казну выморочные владения Гаштольдов.
Генеалогия
| Гаштольд | |||||||||||||||||||||
| Андрей Гаштольд (1350? — 1410?) | |||||||||||||||||||||
| Таливуш (1380? — п.1407) | Ян (Иван) Гаштольд (1385? — 1458) | Пётр (1390? — 1431) | |||||||||||||||||||
| Альбрехт Гаштольд (1450? — 1447) | Мартин Гаштольд (1430? — 1483) | Юрий Гаштольд (1435? — п.1447) | |||||||||||||||||||
| Альбрехт (1465? — 1539) | |||||||||||||||||||||
| Станислав (1507? — 1542) | |||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Гаштольды"
Примечания
- ↑ Гоштауты // Литва. Краткая энциклопедия. — Вильнюс: Главная редакция энциклопедий, 1989. — С. 215. — 672 с. — 50 000 экз.
Литература
- Гаштолд или Гаштольд // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Козлоўскі С. Гаштовты — уладальнікі Ліпнішок. Нарыс гісторыі аднаго роду // Ліпнішкі — 500 гадоў гісторыі (1510—2010 гг.): Рэгіянальная навуковая канферэнцыя прысвечаная 500 — годдзю Ліпнішкаўскай парафіі і 400-годдзю надання мястэчку Магдэбурскага права. / пад рэд. А. К. Гецэвіча. — Гродна, 2010. — С. 14-19.
- Гоштовты // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Гаштольды
– Опять, опять! – перебила Наташа.– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.
Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
