Грабарь, Константин Леонтинович
| Константин Леонтинович Грабарь | ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| 20 мая 1935 — 9 октября 1938 | ||||
| Предшественник: | Антонин Розсыпал (и.о.) Антоний Бескид | |||
| ||||
| 1 января 1928 — 20 мая 1935 | ||||
| Рождение: | 15 августа 1877 Ужгород, Королевство Венгрия, Австро-Венгрия | |||
| Смерть: | 21 декабря 1938 (61 год) Ужгород, Чехословакия | |||
| Отец: | Леонин Грабать | |||
| Мать: | Елена Мондок | |||
Константин Леонтинович Грабарь (15 августа 1877, Ужгород, Королевство Венгрия, Австро-Венгрия — 21 декабря 1938, Ужгород, Чехословакия) — политический, общественный и государственный деятель Подкарпатской Руси. Третий и последний губернатор Подкарпатской Руси. (20 мая 1935 — 9 октября 1938).
Биография
Родился в Ужгороде в семье греко-католическим священника Леонтина Грабаря. Учился в начальной школе и гимназии в Ужгороде. После окончания гимназии в течение двух лет учился в духовной семинарии в Эстергоме. Богословское обучение завершил в Ужгороде. После рукоположения (1901 г.) работал помощником в церкви у своего тестя Михаила Бачинского в Великих Лучках. В 1908 году перешёл на службу в церковь в селе Дубровка, где священником был его отец. Впоследствии здесь же стал настоятелем.
В 1919 году, ещё во время венгерского правления, его избрали в Сойм Русской Крайны в Мукачеве. На первом и единственном заседании собрания в марте 1919 года, после выступления министра Русской Крайны Ореста Сабова, Константин Грабарь внёс предложение, чтобы Сойм выдвинул венгерскому правительству ультиматум по установлению границ Русской Крайны течение 8 дней. Венгерское правительство никакого ответа по этому поводу не дало, а представительный форум больше не собрался.
На основе решений Центральной Русинской Народной Рады в Ужгороде от 8 мая 1919 и Сен-Жерменского мирного договора от 10 сентября 1919 (статьи 10-13) Подкарпатская Русь вошла в состав новообразованной Чехословацкой республики.
Примерно с марта 1919 года, после прихода власти коммунистов в Венгрии, Константин Грабарь переходит на прочехословацкие позиции. Его избирают в состав правления Центральной Русской Народной Рады.
В 1921 году Константин Грабарь оставил священническую деятельность и переехал в Ужгород, где стал директором Подкарпатского банка. Банк был видной и влиятельной организацией, которая почти полностью контролировала промышленность города. Он имел свои филиалы в Мукачеве, Хусте, Рахове и Пряшеве.
С этого времени регулярно принимал активное участие в культурной, хозяйственной и политической жизни города и края, как член государственных и общественных организаций. Он был членом Кошицкой торговой и промышленной коморы (палаты), членом дирекции Общества кооператоров и т. д.
С 1925 года стал членом Аграрной партии — одной из правящих партий Чехословацкой республики. Жена Грабаря занималась благотворительной деятельностью, в частности она содержала столовую для бедных.
С 1 января 1928 года Грабарь являлся старостой Ужгорода. За период его управления городом он превращался из провинциального в европейского образца административный центр. Строился правительственный квартал на Галаге, начали работать аэропорт, водопровод и канализация. За время своего правления городом Грабарь отстоял право Ужгорода быть столицей Подкарпатской Руси.
Признавая заслуги и способности Константина Грабаря, президент Чехословацкой республики назначил его с 15 февраля 1935 года губернатором Подкарпатской Руси. Он поддерживал прочехословацкую ориентацию, что вызывало критику как со стороны украинофилов, так и русофилов. Деятельность губернатора Грабаря проходила в сложных политических условиях, но была достаточно активной. Уже в декабре 1935 года губернатор сообщил общественности края о намерениях нового президента Чехословацкой республики Эдуарда Бенеша осуществить первый этап автономии Подкарпатской Руси. 12 марта 1936 на совместном заседании украинская и русофильской Центральных Русских Народных Рад был одобрен меморандум о немедленном предоставлении автономии, который был передан на рассмотрение Бенешу. На встрече с президентом также поднимался вопрос созыва в кратчайшие сроки краевого представительного органа — Сойма. На совместном заседании обеих Народных Рад в августе 1936 года было принято решение разработать законопроект об автономном статусе Подкарпатской Руси.
В конце 1930-х годов политическое противостояние на Подкарпатский Руси, составляющей европейской политики, резко обострилось. В таких условиях Константину Грабарю не удалось удержаться у власти. На основании 60-й статьи Конституции Чехословацкой республики, 9 октября 1938 года он был отозван с должности губернатора Подкарпатской Руси. А вскоре, Константин Грабарь, как следует из письма, сохранившегося в архиве области «губернатор Подкарпатской Руси, властитель „Великого креста“ I ст. ордену „Румунской Короны“ и пр. в 62 году своей жизни и в 38-м году священничества и супружества утром в 7.15 часов 21 децембра 1938 по участии святых Таин больных, отдал свою безсмертную душу Створителю». Похоронили Константина Грабаря 23 декабря 1938 в селе Чертеж, недалеко от Ужгорода.
Напишите отзыв о статье "Грабарь, Константин Леонтинович"
Ссылки
- [www.uzhgorod.ws/articles-cult-uzh&people.htm Ужгород и ужгородцы]
- [books.google.ru/books?id=ovCVDLYN_JgC&pg=PA202&lpg=PA202&dq=Konstantin+Hrabar+%281877+-++1938%29&source=bl&ots=eSb4u43Frp&sig=gLkrTkLDX2wSvUc3WZoJ4ioWKks&hl=ru&ei=aBTkTPi3N8maOqPi4JIB&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=4&ved=0CDMQ6AEwAw#v=onepage&q=Konstantin%20Hrabar%20%281877%20-%20%201938%29&f=false Encyclopedia of Rusyn history and culture]
- [zakarpattya.net.ua/ukr-news-33848-Otets-Konstantyn-Hrabar-%E2%80%93-hubernator-Podkarpatskoi-Rusi Отець Константин Грабар — губернатор Подкарпатської Русі (укр.)]
- [www.libri.cz/databaze/kdo20/list.php?od=h&start=81&count=20 KDO BYL KDO v našich dějinách ve 20. století (чешск.)]
- ruszinvilag.hu/pdf/2008december.pdf
- [read.ru/id/453132 Цивилизация или варварство: Закарпатье (1918—1945 гг.)]
Отрывок, характеризующий Грабарь, Константин Леонтинович
Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!
– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
