Гравиц, Эрнст-Роберт

Эрнст-Роберт Гравиц
нем. Ernst-Robert Grawitz
Гравиц приветствует членов рейхсфюрершуле немецкого Красного Креста, 20 февраля 1939
Род деятельности:	врач
Подданство:	Третий рейх Третий рейх
Супруга:	Ильза Гравиц
Награды и премии:

Эрнст-Роберт Гравиц (8 июня 1899, Шарлоттенбург — 24 апреля 1945, Бабельсберг) — немецкий врач, обергруппенфюрер СС и генерал войск СС (20 апреля 1944), начальник медицинской службы СС, профессор.

Биография

Родился 8 июня 1899 года в Шарлоттенбурге. Внук известного немецкого врача Пауля Гравица. В 1917 году вступил добровольцем в немецкую армию, попал в плен к британским войскам, в звании лейтенанта.

После своего освобождения в 1919 году поступил в Берлинский университет имени Гумбольдта на медицинский факультет. В 1929 году защитил диплом и начал работать ассистентом хирурга в одной из больниц Берлина.

1 июля 1933 вступил в СС в чине штурмбаннфюрера. В 1935 году Гиммлер назначил Гравица начальником медицинской службы СС и полиции. Под его непосредственным руководством и с его санкции проводились эксперименты над узниками концентрационных лагерей. Кроме того, курировал исследовательскую работу в различных институтах СС. Руководил Главным управлением немецкого Красного Креста.

В конце Второй мировой войны работал в бункере Гитлера. Узнав о приближении Красной Армии, ходатайствовал о переводе в другое место, но ему было отказано. После этого — 24 апреля 1945 года покончил с собой вместе со своими детьми и женой взорвав всех двумя принесенными с собой гранатами в своем доме. Это событие было отражено в фильме «Бункер».

Во время Нюрнбергского процесса над врачами деятельность Гравица была оценена как преступная.

Награды

• Железный крест, 2-го класса (1914)
• Почётный крест ветерана войны
• Шеврон старого бойца
• Крест военных заслуг 1-й степени с мечами
• Крест военных заслуг 2-й степени с мечами
• Пряжка к Железному кресту 2-го класса
• Кольцо «Мёртвая голова»
• Почетная сабля рейхсфюрера СС

Образ в кинематографе

• Фильм «Бункер».

Литература

• Залесский К.А. СС. Охранные отряды НСДАП. — М.: Эксмо, 2005. — 672 с. — ISBN 5-699-09780-5.

Отрывок, характеризующий Гравиц, Эрнст-Роберт

Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.