Гражданская война в Венесуэле (1899—1902)
| Гражданская война в Венесуэле | |||
 Вступление Сиприано Кастро в Каракасе в 1899 г. | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Причина |
Захват власти Сиприано Кастро | ||
| Итог |
Поражение повстанцев | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Гражданская война в Венесуэле (1899—1902) — борьба повстанцев-революционеров против диктатуры Сиприано Кастро (у власти в 1899—1908).
Содержание
Предыстория
В 1892 году амбициозный андский плантатор Сиприано Кастро был выслан в Колумбию за попытку государственного переворота. В Колумбии он провел семь лет, по-прежнему рассчитываю захватить власть на родине. В 1898 году к власти в Венесуэле в результате выборов пришел Игнасио Андраде. Он был выдвиженцем Хоакина Креспо, однако не пользовался таким же авторитетом, как его покровитель, что давало почву для подготовки переворота.
С середины 1898 года противники правительства Андраде — члены Либеральной партии Венесуэлы — стали концентрироваться в Тачире, где начала формироваться армия мятежников. Между тем, Кастро попытался создать альянс с одним из лидеров заговора либералов, находившимся в Колумбии Карлосом Ранхелем Гарбирасом, однако не смог договориться с ним о координации действий. При этом Кастро заручился поддержкой таких фигур, как Хуан Висенте Гомес, Мануэль Антонио Пулидо, Хосе Мария Мендес, Эмилио Фернандес, Хорхе Белло и Педро Мария Карденас. После нескольких попыток Кастро сумел собрать отряд численностью около 60 человек, которые обвинили Игнасио Андраде в нарушении Конституции 1893 года и пересекли колумбийскую границу 23 мая 1899 года.
Переворот Сиприано Кастро
Кастро начал формировать армию из своих сторонников в Венесуэле и собрал под свои знамена порядка 1500 бойцов (в том числе из числа заговорщиков-либералов) в районе города Капачо. Оттуда он двинулся на Сан-Кристобаль, который обороняли силы генерала Хуана Пабло Пеньялосы. Чтобы предотвратить подход подкреплений к городу, Кастро действовал стремительно и добился трех побед над правительственными войсками у Токоно (24 мая), Лас-Пилас (27 мая) и Эль-Сумбадора (9 июня). После этого Кастро осаждал Сан-Кристобаль в течение двадцати дней (23 июня — 12 июля), но был вынужден снять осаду, узнав о приближении правительственной армии из 5000 человек под командованием генерала Антонио Фернандеса. Несмотря на численное превосходство правительственных войск, Кастро, благодаря отличному знанию местности, одержал победу в сражении в предгорьях Анд 28 июля. После этой победы Кастро принял решение идти на столицу — Каракас — через Мериду и Трухильо. Однако у Товара он встретил войска генерала Рафаэля Гонсалеса Пачеко, которые удалось разбить в сражении 6 августа 1899 года. После этого сторонники Кастро заняли Валеру (15 августа), где, однако, встретили ожесточенно сопротивление.
По дороге в Каракас Кастро разгромил еще один отряд правительственных войск и Кароры (26 августа) и захватил как трофеи пушки Круппа. После флангового обхода города Баркисимето его армия увеличилась за счет из Нигруа. По пути к столице к Кастро присоединились несколько отрядов сторонников генерала Хосе Мануэля Эрнандеса «Мочо», который был заключен в тюрьму за то, что восстал против правительства Андраде. Эти отряды в конечном итоге внесли решающий вклад в победу Кастро.
Андраде реорганизовал армию с целью нанести поражение Кастро в решающей битве. Под свои знамена он привлек 5500 солдат под командованием генералов Диего Баутисты Феррера и Антонио Фернандеса. Правительственная армия имела большой потенциал для итоговой победы, но разногласия между Феррером и Фернандесом привела к её разгрому в битве при Токиюто (14 сентября). После преодоления этого препятствия на пути к Каракасу Кастро прибыл 16 сентября в Валенсию, куда приехали посланники Андраде для переговоров о мире, в частности, министр финансов Мануэль Антонио Матос. Андраде еще имел силы для защиты своей власти, однако решил отказаться от борьбы и 19 октября покинул страну, оставив во главе государства генерала Виктора Родригеса. Наконец, 23 октября 1899 года Сиприано Кастро вступил в Каракас, что символизировало «Либеральную реставрацию» и начало нового этапа в политической истории Венесуэлы.
Гражданская война
Приход к власти Кастро спровоцировал в стране гражданскую войну, которая продолжалась три года.
Новое правительство попыталось закрепиться у власти и начало оптимизацию финансов, модернизацию вооруженных сил, а также попыталось создать коалицию с наиболее влиятельными политиками на местах. В регионах на тот момент власть либералов была крайне слаба, власть находилась в руках крупных банкиров и плантаторов, не желавших делиться доходами с центром и имевших связи с иностранными корпорациями. В итоге в стране стали формироваться отряды революционеров под лозунгами свержения Кастро и восстановления конституционного президента Андраде.
Революционеры были профинансированы банкирами Каракаса, которые подвергались угрозам со стороны Кастро: президент угрожал им тюрьмой, если те не перестанут уклоняться от уплаты налогов. На протяжении 1901 года Кастро сумел подавить восстания в регионах Бермудес и Боливар во главе с Пабло Гузманом, Орасио и Алехандро Дюшарнами, Сойло Видалем и другими[1]. Конфликт вышел на международный уровень с вторжением из Колумбии войск генерала Карлоса Ранхеля Гарбираса.
В октябре в провинции Лара вспыхнул мятеж генерала Рафаэля Монтильи, а к декабрю вооруженное восстание охватило уже всю страну. В Арагуа и Карабобо мятежников возглавил Лучано Мендоса, который назвал революционное движение «Освободительной революцией». Полевые командиры революционеров начали активно мобилизовывать и вооружать крестьян («montoneras»). Кастро ответил на это увеличением численности правительственной армии и закупкой современного вооружения и военных кораблей[2].
Лидер восстания, Мануэль Антонио Матос, планировал и направлял действия мятежников с острова Тринидад и сумел убедить нескольких полевых командиров, недовольных правительством, вступить в борьбу против Кастро. В январе 1902 года Матос высадился недалеко от Коро, когда гражданская война уже охватила всю страну.
Матос также имел большую армию, вооруженную оружием из-за границы. В июле 1902 года под контролем Кастро оставались лишь провинции Миранда, Арагуа и Карабобо на Среднем Западе, а также провинции Трухильо, Сулия, Мерида и Тачира на Западе. В ноябре 1902 года Кастро осадил город Ла-Виктория с 9500 солдатами, пытаясь остановить продвижение 14000 революционеров на Каракас[3]. Несмотря на численное превосходство противника, Кастро одержал победы в сражении, умело используя мощь артиллерии.
Залогом итоговой победы Кастро стали разногласия между лидерами революционеров. Используя их, Кастро смог разбить революционные отряды поодиночке, шаг за шагом возвращая провинции под свой контроль. Некоторые очаги сопротивления сохранялись в восточных районах, где укрепились революционеры во главе с Николасом Роландо.
В декабре 1902 года европейские кредиторы Венесуэлы — Германия, Англия и Италия — начали морскую блокаду страны, что вывело венесуэльский кризис на международный уровень. Пользуясь блокадой, революционеры во главе с Лучано Мендосой напали с моря на позиции властей в Каха де-Агуа, недалеко от Баркисимето. Президент Кастро попросил вмешательства президента США Теодора Рузвельта, который, в соответствии с Доктриной Монро, заставил европейские державы снять блокаду[4]. В марте 1903 года Кастро послал армию под командованием генерала Хуана Висенте Гомеса выбить революционеров Роландо из Сьюдад-Боливара, на правом берегу реки Ориноко. После долгой морской блокады и кровопролитной битвы генерал Роландо капитулировал 21 июля 1903 года — эта дата считается символической датой окончания гражданской войны[5].
Последствия
Поражение «Освободительной революции» завершило для Венесуэлы XIX век — век политической нестабильностью и борьбы между полевыми командирами, век военных переворотов, восстаний и гражданских войн. Ему на смену пришел период относительной консолидации власти центрального правительства.
Армия Кастро стала основой профессиональной национальной армии Венесуэлы, а ВМФ, ослабленный англо-немецкий морской блокадой 1902 года вступил в фазу модернизации[6].
Напишите отзыв о статье "Гражданская война в Венесуэле (1899—1902)"
Примечания
Литература
- José Raimundo Porras Pérez (2011)."Batalla de La Victoria de 1902: táctica, logística, liderazgo y otros aspectos militares de las fuerzas beligerantes venezolanas". Presente y Pasado. Revista de Historia. Año 16. Nº31, pp. 95–122. ISSN 1316—1369.
- Domingo Irwin G. & Ingrid Micett (2008). Caudillos, Militares y Poder: Una Historia Del Pretorianisttttertmo en Venezuela. Caracas: Universidad Católica Andrés Bello. ISBN 978-980-244-561-5.
- Édgar Esteves González (2006). Las Guerras de Los Caudillos. Caracas: El Nacional. ISBN 980-388-247-3.
Отрывок, характеризующий Гражданская война в Венесуэле (1899—1902)
Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.
Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
