Гражданская война в Канзасе (1854—1858)

Гражданская война в Канзасе — серия вооруженных столкновений на землях Территории Канзас накануне войны между Севером и Югом, которая в значительной степени спровоцировала общую гражданскую войну в США. Эти события называют также Кровавый Канзас или Истекающий кровью Канзас (англ. Bleeding Kansas). Главными противоборствующими сторонами были свободные фермеры с американского Севера и южане, обитавшие на границе Канзаса и Миссури. Для США середины XIX в., в эпоху обострения отношений между Севером и Югом, это была опосредованная война, в которой противоречия между регионами страны проявились в виде военного противостояния, впоследствии переросшего в общую и полномасштабную войну. Столкновения начались около 1856 г. и продолжались примерно до 1859 г., хотя отдельные стычки затем продолжались вплоть до начала войны между Севером и Югом в 1861 г.

Начало столкновений было спровоцировано законом о Канзасе и Небраске 1854 г., согласно которому конституция нового штата Канзас должна была приниматься общим голосованием местных поселенцев. В частности, конституция должна была оговаривать и вопрос о разрешении или запрещении рабства на территории штата, что серьёзно затрагивало интересы южан, строящих свою экономику на использовании рабского труда. Принятие такого закона федеральными властями означало отход от прежней политики следования условиям Миссурийского компромисса, который ограничивал распространение рабовладения на север и запад, в пользу идеи народного суверенитета.

Чтобы повлиять на выборы и принятие конституции штата с территории соседнего штата Миссури и других рабовладельческих штатов Юга в Канзас была организована массовая иммиграция сторонников рабства. Аналогичные меры были приняты рядом организаций аболиционистов Севера, организовавших иммиграцию противников рабства. В частности, известный проповедник-аболиционист Генри Бичер, брат писательницы Гарриет Бичер-Стоу, занимался сбором средств для снабжения бедных иммигрантов с Севера всем необходимым для переезда, включая винтовки для самообороны, которые позже получили название «библий Бичера». К 1855 г. в Канзас только из Новой Англии было направлено около 1200 таких переселенцев с оружием. На Юге распространились слухи о том, что вооруженных северян в Канзасе будет не менее 30 000 человек, поэтому южане в свою очередь начали вооружаться.

В результате, хотя постоянных поселенцев в Канзасе того времени насчитывалось не более 1500 человек, на выборах представителей в Законодательное собрание Территории было подано около 6 000 голосов. Победили сторонники рабства. Аналогичной тактики рабовладельцы придерживались и в последующем на выборах в местные органы власти. В ответ аболиционисты и их сторонники организовали теневое правительство Территории. К концу 1855 г. как избранное, так и теневое правительства выработали свои проекты конституции. Осенью того же года на территории Канзаса начались столкновения и убийства на идеологической почве.

В январе 1856 г. президент США Франклин Пирс охарактеризовал ситуацию в Канзасе как «революционную». В апреле того же года Конгресс направил в штат своих представителей, которые в ходе проверки итогов выборов признали их состоявшимися под давлением извне. Тем не менее, федеральные власти продолжали признавать законным только избранное правительство.

Между тем беспорядки продолжались. 21 мая 1856 года отряд сторонников южан под руководством шерифа округа Сэмюэля Джонса напал на город Лоуренс, считавшийся оплотом противников рабства, разгромил редакции двух местных газет, сжег гостиницу, которую содержал один из аболиционистов, разграбил магазины и частные дома. Столкновения происходили даже в Конгрессе. Когда сенатор от Массачусетса Чарльз Самнер в своей речи 22 мая 1856 г. обвинил в участии в актах насилия в Канзасе родственника представителя от Южной Каролины Престона Смита Брукса, последний избил сенатора своей тростью до потери сознания и продолжал бить до тех пор, пока не сломал трость. Других сенаторов, пытавшихся помочь Самнеру остановил ещё один представитель от Южной Каролины Лоуренс Кейт, угрожавший им пистолетом. После этого инцидента оба нападавших подали в отставку, но стали героями Юга, уже через месяц были переизбраны и вернулись в Конгресс. В свою очередь сенатор Самнер, в течение трех лет лечившийся после избиения и неспособный выполнять свои обязанности, стал мучеником в глазах северян.

Через два дня группа Джона Брауна устроила резню сторонников рабства, убив в Канзасе пять человек. Трое нападавших, включая двух сыновей Брауна были впоследствии схвачены и заключены в тюрьму, но 2 июня Браун и его сторонники отбили своих и, в свою очередь, захватили в плен полковника Генри Пейта и 22 его солдата.

В июле в регион были направлены федеральные войска для подавления беспорядков и устранения теневого правительства. В августе отряд из нескольких сотен южан атаковал городок северян Осаватоми. Хотя Браун с несколькими десятками своих бойцов оказал им серьёзное сопротивление, ввиду значительного численного перевеса противника, он вынужден был отойти. Городок был взят штурмом, разграблен и сожжен.

Бои продолжались ещё около двух месяцев, пока Браун не был вынужден уйти с территории Канзаса. Тем не менее, отдельные столкновения продолжались и позже. Всего в ходе столкновений было убито 56 человек.

Во время голосования за проект конституции в 1857 г. оба правительства, избранное и теневое, призвали бойкотировать голосование за проект своих политических противников. В результате Конгресс не утвердил конституцию и назначил новые выборы. Принять конституцию удалось лишь в 1859 г., и она запрещала рабство на территории Канзаса.

Ссылки

• [www.hti.umich.edu/cgi/t/text/text-idx?c=moa;idno=AFK4445.0001.001 1856 Congressional Report on the Troubles in Kansas]
• [www.imdb.com/title/tt0469633/ Documentary On Bleeding Kansas]
• [www.kshs.org/exhibits/territorial/territorial1.htm Kansas State Historical Society Materials]
• [books.google.com/books?id=XxeyclkePjcC&printsec=frontcover&dq=new+england+emigrant+aid+company#PPA1,M1 NEEAC. History of the New-England Emigrant Aid Company. Boston: John Wilson & Son, 1862.]
• [www.pbs.org/wgbh/aia/part4/4p2952.html PBS article on Bleeding Kansas.]
• [www.territorialkansasonline.org/~imlskto/cgi-bin/index.php Territorial Kansas Online: A Virtual Repository for Kansas Territorial History.]
• [www.u-s-history.com/pages/h84.html U-S-History.com.]

Отрывок, характеризующий Гражданская война в Канзасе (1854—1858)

«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.


С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».