Гражданский брак

Не следует путать с незарегистрированным браком (фактическим сожительством).

Гражда́нский бра́к, или светский брак — брачный союз, зарегистрированный и оформленный в соответствующих органах государственной власти без участия церкви.

В Российской империи выражение «гражданский брак» могло использоваться для обозначения фактического сожительства. В настоящее время в обыденной жизни это выражение иногда также используется для обозначения незарегистрированного совместного проживания мужчины и женщины, однако такое употребление не является нормативным (в отдельных словарях оно обозначается как разговорное и устаревшее).

История регулирования брака: церковные и правовые аспекты

В Римской империи и Византии

«В первые века по Рождестве Христовом христиане как римские граждане вступали в брак по гражданским законам Римской империи». Церковь не считала, что эти законы прямо противоречат её догматическому учению о браке, однако настаивала на том, чтобы христиане, вступая в брак, поступали по нормам христианской брачной этики, поскольку браки, легальные по нормам римского права, могли быть недопустимы с христианской точки зрения (таковы, например, близкородственные браки). Поэтому христиане испрашивали на брак благословение своего епископа.

В первое время после утверждения христианства в Римской империи порядок оставался неизменным: законы первых христианских императоров, осуждая неоформленные браки, не упоминают церковный брак.

В 428 году императорами Феодосием II и Валентинианом III была подтверждена ранее существовавшая норма римского права о заключении браков между свободными гражданами выражением согласия жениха и невесты, удостоверяемого свидетелями (CTh III 7. 3). Император Юстиниан в своих новеллах определил:

• без каких-либо юридических формальностей вступать в брак могли только лица низшего сословия;
• средние классы общества должны были для заключения брака к церковному нотариусу (экдику);
• сословие сенаторов должно было сопровождать вступление в брак письменным договором о приданом и предбрачном даре (Nov. Iust. 74. 4).

Изданная в 741 году «Эклога» императоров Льва III Исавра и Константина V Копронима воспроизводила законы Юстиниана о браке — с той лишь разницей, что браки лиц среднего класса могли заключаться или в присутствии друзей, или же получением церковного благословения (Eclog. 2. 1, 3, 8).

Церковь, благословляя браки, признавала и действительность браков между христианами, заключенных в гражданском порядке: хотя она в то время не благословляла повторные браки, но признавала их действительность.

Заключать брак между свободными лицами только с церковного благословения предписал в своей 89-й новелле император Лев VI Мудрый приблизительно в 895 году. На рабов этот закон не распространялся, необходимость церковного благословения для них в 1092 году ввёл император Алексей I Комнин: венчание стало обязательным для вступающих в брак. Окончательный запрет на заключение брака без ведома и благословения приходского священника ввели императоры Андроник II Палеолог (1282-1328) и Константинопольский Патриарх Афанасий I (1289-1293; 1303-1309). Таким образом, на закате истории Византийской империи брак между христианами стал предметом церковного ведения без каких-либо изъятий.

В Западной Европе

На 3ападе в средние века не было ни гражданского брака, ни обязательного церковного; брак устанавливался путём соглашения (обручения), за которым могло следовать церковное благословение. Лишь в 1563 году Тридентский собор установил обязательность церковного брака. В том же XVI веке различные государства (Англия — в 1538 году, Франция — в 1579 году) начали принимать меры для регистрации актов гражданского состояния.

Церковный брак оказался крайне удобен для правильной регистрации, и на первых порах государство всюду взяло под своё покровительство эту форму заключения брака, однако в XIX веке распространилось убеждение, что церковный брак не может быть единственной формой установления семьи. Причинами могли быть как антагонизм между светской и духовной властью, так и неоднородность населения с точки зрения религиозных верований и воззрений.

Вопрос об отношении гражданского брака к церковному браку решался тремя способами. Гражданский брак может быть 1) суррогатом церковного брака в случаях, когда последний невозможен (брак «по нужде», из крайности); 2) совершенно равноправной формой брака (факультативный гражданский брак); 3) единственной формой установления семьи.

Гражданский брак «по нужде» был вызван к жизни в наличием в той или иной стране иноверцев и так называемых диссидентов, не имеющих своей церковной организации. Другая потребность, которая побуждала ввести подобную практику, — оформление религиозно недопустимых смешанных браков.

Нидерланды

Впервые гражданский брак появился в Нидерландах в XVI веке, будучи введён в 1580 году реформатским правительством штатов Голландии и западной Фрисландии в интересах многочисленных диссидентов и католиков; в 1656 году он был распространён на все Нидерланды. До 1795 года этот вид брака сохранял факультативных характер, когда же была учреждена Батавская республика, был введён и обязательный гражданский брак.

Англия

В Англии гражданский брак впервые был установлен как обязательное учреждение при Кромвеле, в 1653 году, и регистрация браков, которая со времени закона 1538 года лежала на духовенстве, была возложена на выборных гражданских чиновников. Однако после реставрации Стюартов гражданский брак пал сам собой, без особого законодательного акта, но и церковный брак в течение целого столетия не был обязателен. Таковым он стал лишь в 1753 году: актом Гардвика была объявлена обязательность церковного брака.

Кроме того, религиозные диссиденты и католики были поставлены перед необходимостью обращаться к англиканскому духовенству; заключать браки по своим обрядам разрешили только квакерам и евреям. Близость Шотландии, на которую акт Гардвика не распространялся, дало англичанам возможность уклоняться от действия несимпатичного закона: англичане массами выезжали на шотландскую границу, в деревню Гретна-Грин, где сперва местный кузнец, а потом его наследники, выслушивали обмен выражений согласия и выдавали желающим свидетельства о вступлении в законный брак.

Шотландия и Ирландия

В Шотландии исключительно путём обычая развилась особая форма гражданского брака: супруги являлись к мировому судье, сообщали ему, что их обвенчал священник, которого они не могут назвать, платили небольшой штраф за вступление в брак без церковного оглашения и получали от судьи свидетельство о браке.

В Ирландии факультативный гражданский брак был введён в 1844 году.

В России

До 1918 года в России не было института гражданского брака, хотя законом от 19 апреля 1874 года браки старообрядцев, записанные в метрические книги, приобретали в гражданском отношении силу и последствия законного брака и рассматривались некоторыми канонистами Российской Церкви как браки гражданские. Тем, кто не хотел (или не мог) заключать брак в рамках религиозного института из религиозных, антирелигиозных или иных соображений, приходилось жить без юридического оформления супружеских отношений; живущие в таком сожительстве для его обозначения стали использовать как эвфемизм термин «гражданский брак», хотя этот термин имел лишь эмоциональный смысл, такие отношения не подкреплялись никакими юридическими последствиями, включая, в особенности, права собственности при разделе имущества при прекращении сожительства и наследовании в случае смерти сожителя.

Вскоре после прихода к власти большевиков, 18 декабря (ст. стиля) 1917 года был принят декрет СНК «О гражданском браке, о детях и о ведении книг актов состояния», который гласил, в частности: «Российская Республика впредь признает лишь гражданские браки»; церковный брак объявлялся «частным делом брачующихся» и лишался юридической силы. Декрет «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» 20 января (2 февраля) 1918 окончательно лишал заключаемые заново церковные браки правового значения (за браками, заключенными в церковной форме до принятия декрета, сохранялась юридическая сила относительно раздела имущества и наследования, и они не нуждались в переоформлении).

То есть, вплоть до декабря 1917 года в России процедура оформления брака носила канонический (церковный) характер. Государство же, осуществив принцип отделения церкви от государства, взяло на себя поддержку взаимоотношения между супругами с помощью светского законодательства, поэтому единственной формой брака стал гражданский, то есть светский брак. Брак стал называться гражданским в отличие от прежнего брака — церковного, религиозного.

Таким образом, с принятием декретов ЦИК и СНК РСФСР «О гражданском браке, о детях и о ведении книг актов гражданского состояния» от 18 декабря 1917 г. и «О расторжении брака» от 19 декабря 1917 г. гражданский брак стал единственно признаваемой юридически в нашей стране формой брака. Юридическую силу получили браки, зарегистрированные в отделах записей браков и рождений при городской (районной, уездной или волостной земской) управе. Первый российский кодекс — КЗАГС (Кодекс законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве РСФСР) 1918 г. определял: «Только гражданский (светский) брак, зарегистрированный в органе записей актов гражданского состояния, порождает права и обязанности супругов, изложенные в настоящем разделе. Брак, совершенный по религиозным обрядам и при содействии духовных лиц, не порождает никаких прав и обязанностей для лиц, в него вступивших, если он не зарегистрирован установленным порядком». То есть, такой брак не давал никаких прав относительно получения какой-либо собственности в случае расторжения этого брака или смерти супруга.

В России в настоящее время гражданский брак (в изначальном значении термина) является единственным из заключаемых заново браков, признаваемым государством, и фиксируется в органах ЗАГС независимо от места жительства любого из будущих супругов. Поэтому большинство российских конфессий для заключения брака по религиозным обрядам требуют обязательной регистрации брака в ЗАГСе.

Согласно социологическим исследованиям, семейный образ жизни у 93% россиян ассоциируется с законно оформленным браком. Концепция законного брака в данном случае перевешивает даже фактор наличия детей: семейный образ жизни с наличием детей ассоциировало лишь 83% опрашиваемых.

Страны без гражданского брака

На Ближнем Востоке в таких странах как ЕгипетК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан), Сирия Иордания, Индонезия, Саудовская Аравия, Йемен, Ливия, МавританияК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан), нет узаконенной процедуры гражданского брака. В то же время в Иране и Израиле в государственных регистрирующих учреждениях всегда есть представители религииК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан). Данная практика рождает проблемы, связанные с невозможностью развода пар, в том случае, когда один из супругов отказывается от развода.

В Малайзии применяется отдельная практика: гражданские браки законны для всех жителей страны, не являющихся мусульманами, в то время как в Кувейте, БахрейнеК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) или Афганистане гражданские браки разрешены исключительно для иностранцев.

Информация по ситуации в ОАЭ разноречива.

В художественной литературе

Лебезятников, герой «Преступления и наказания», противопоставляет «гражданский брак» законному:

Какие рога? Зачем рога? Какой вздор! Напротив, в гражданском-то браке их и не будет! Рога - это только естественное следствие всякого законного брака, так сказать, поправка его, протест, так что в этом смысле они даже нисколько не унизительны…

— Ф. М. Достоевский. «Преступление и наказание», часть V, глава I.

В этом отрывке «гражданский брак» используется как эвфемизм, синоним сожительства: чуть раньше Лебезятников обсуждает с Лужиным конкретные «гражданские браки» некоей Теребьевой.

См. также

• Брачный союз
• Церковный брак
• Фактический брак
• Гражданское партнёрство
• Однополый брак
• Фиктивный брак
• Свидетельство о заключении брака

Отрывок, характеризующий Гражданский брак

– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.


Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.