Гражданская комиссия по правам человека

Гражданская комиссия по правам человека
Тип	Некоммерческая организация
Год основания	1969
Основатели	Томас Сас
Расположение	Лос-Анджелес,Калифорния,США
Веб-сайт	[www.cchr.org/ cchr.org]

Гражданская комиссия по правам человека (ГКПЧ) — некоммерческая общественная организация, ставящая своей целью расследование и предание гласности нарушений прав человека в психиатрии. Была основана в 1969 году Церковью саентологии и известным американским психиатром, профессором Томасом Сасом. Штаб-квартира располагается в Лос-Анджелесе, Калифорния. Членами Гражданской комиссии являются врачи, адвокаты, педагоги, правозащитники, деятели искусства, бизнесмены.

Утверждения ГКПЧ о психиатрии

Гражданская комиссия по правам человека полагает, что в МКБ (международной классификации болезней) «низкий уровень научной достоверности», природу психиатрических диагнозов представители организации называют мошеннической. Представители Гражданской комиссии считают собственным долгом «разоблачать и содействовать запрету всех разрушительных практик, используемых в психиатрии». Психиатры, по мнению ГКПЧ, являются главным источником распространения наркотиков: они, по утверждению организации, «подсаживают» людей на опасные и формирующие наркотическую зависимость препараты.

По утверждению ГКПЧ (см., например, Информационный бюллетень комиссии № 5), причиной психических нарушений являются общемедицинские заболевания: аллергии, болезни почек, нехватка питательных веществ и пр. ГКПЧ заявляет, что обследование и лечение нужно проходить у терапевта, а не психиатра. После этого, по мнению представителей Комиссии, симптомы психического расстройства исчезают без следа.

Гражданская комиссия настаивает на том, что всякое принудительное лечение должно быть запрещено, а недобровольная госпитализация — устранена. Человек, который совершает насилие или угрожает насилием, не должен, по утверждению комиссии, попадать на лечение к психиатрам, с ним следует поступать в соответствии с уголовным законодательством. Со всеми, кто совершает насилие или нарушает закон, следует поступать одинаково, будь он здоров или психически болен.

Правозащитная деятельность

ГКПЧ призывает людей сообщать о злоупотреблениях и преступлениях в психиатрии, о неправомерном лишении свободы, мошенничестве, сексуальном насилии, «бесчеловечном» обращении и «жутких» условиях в психиатрических учреждениях. Организация документирует эти сведения и помогает донести их до органов власти. По словам президента и исполнительного директора некоммерческого партнёрства «Гражданская комиссия по правам человека» (Санкт-Петербург) врача-педиатра Р. В. Чорного, она помогает пострадавшим обратиться в правоохранительные органы, прокуратуру, органы здравоохранения и социальной защиты для отстаивания их прав.

Расследования, проведённые организацией в разных странах, привели к судебному преследованию многих психиатров, психологов и работников сферы охраны психического здоровья. Но политика Гражданской комиссии по правам человека направлена не на устранение отдельных нарушений, а на ликвидацию всей системы психиатрической помощи и прекращение её финансирования.

Оценки деятельности организации

По мнению известного психиатра В.Я. Евтушенко, заслуженного врача РФ, одного из создателей российского Кодекса профессиональной этики работающих в психиатрии, Гражданская комиссия препятствует людям осуществлять их конституционное право на защиту своего психического здоровья и на лечение его расстройств, поэтому совсем не случайно многие называют данную комиссию «псевдоправозащитной», а не «правозащитной». С другой стороны, В.Я. Евтушенко оценивает деятельность комиссии по выявлению злоупотреблений в психиатрии положительно. Он отмечает, что, совершая нарушения прав в сфере психиатрии, его коллеги тем самым «питают деятельность функционеров ГКПЧ». По утверждению В.Я. Евтушенко, психиатрам следует вести борьбу не с саентологами, а с нарушениями прав человека в собственной сфере, при этом вполне возможно сотрудничество с ГКПЧ.

Директор института Сербского Татьяна Дмитриева обвиняла организацию в дискредитации врачей и необоснованных нападках. Заведующий кафедрой психиатрии Южно-уральского медицинского университета Ирина Шадрина говорит о попытках вербовки пациентов в секту саентологии, разрушении личности больных.

Президент общественной организации «Независимая психиатрическая ассоциация» Ю.С. Савенко и её исполнительный директор Л.Н. Виноградова называют Гражданскую комиссию «квази-правозащитой», поскольку она сведена к концентрату антипсихиатрии, и утверждают, что основной задачей Гражданской комиссии являются не конструктивные задачи, а очернение психиатров. С другой стороны, Савенко и Виноградова отмечают, что ГКПЧ выполняет в обществе полезную, «санитарскую» функцию, освещая те проблемы в сфере психиатрии, которые, безусловно, нуждаются в освещении, и что Гражданская комиссия успешно оказывает юридическую помощь гражданам, чьи права нарушаются. Как указывает Л.Н. Виноградова, ГКПЧ успешно препятствовала ужесточению российского законодательства в области психиатрической помощи.

Инициатива о внесении поправок в Кодекс административного судопроизводства

В мае 2015 года президент ГКПЧ России Т.Ю. Мальчикова выступила с инициативой о внесении поправок в Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации, сутью которых было исключение сроков подачи искового заявления о недобровольной госпитализации, а также изменение порядка проведения судебных разбирательств. Президент Международного Бюро по правам человека в сфере душевного здоровья Софья Доринская, врач-психиатр, считает, что исключение из текста закона сроков, ограничивающих подачу документов в суд и рассмотрения дела в суде, запутывание процедуры информирования суда, требование к судье лично обходить психиатрические заведения приведёт к тому, что гражданин, недобровольно помещенный в психиатрический стационар, вообще потеряет всякую надежду на защиту своих прав.

Публикации и выставки

Комиссия публикует брошюры, статьи и популярные документальные фильмы. Многие из них находятся в свободном доступе. В международном центре ГКПЧ в Голливуде (Калифорния) расположен музей «Психиатрия. Индустрия смерти».

См. также

• Полемика вокруг биопсихиатрии
• Миф душевной болезни
• Полемика вокруг СДВГ

Сайт

• [www.cchr.org/ Официальный сайт]  (англ.)
• [ru.cchr.org/ Официальный сайт]  (рус.)

Отрывок, характеризующий Гражданская комиссия по правам человека

Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.


Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]