Гражданская улица (Санкт-Петербург)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Координаты: 59°55′40″ с. ш. 30°18′43″ в. д. / 59.92778° с. ш. 30.31194° в. д. / 59.92778; 30.31194 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=59.92778&mlon=30.31194&zoom=12 (O)] (Я)
Гражданская улица
Санкт-Петербург
Общая информация
Район города Адмиралтейский
Полицейская часть Казанская часть
Прежние названия 3-я Переведенская улица,
3-я линия Переведенской слободы,
Средняя Мещанская улица,
2-я Мещанская улица,
Средняя Казанская улица,
Мещанская улица
Протяжённость 430 м
Ближайшие станции метро «Сенная площадь»/
«Спасская»/
«Садовая»

Вид от переулка Гривцова
[maps.google.ru/maps?f=q&source=s_q&hl=ru&geocode=&q=%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B5%D1%83%D0%BB%D0%BE%D0%BA+%D0%90%D0%BD%D1%82%D0%BE%D0%BD%D0%B5%D0%BD%D0%BA%D0%BE&ie=UTF8&hq=&hnear=%D0%BF%D0%B5%D1%80.+%D0%90%D0%BD%D1%82%D0%BE%D0%BD%D0%B5%D0%BD%D0%BA%D0%BE,+%D0%B3%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B4+%D0%A1%D0%B0%D0%BD%D0%BA%D1%82-%D0%9F%D0%B5%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B1%D1%83%D1%80%D0%B3,+%D0%90%D0%B4%D0%BC%D0%B8%D1%80%D0%B0%D0%BB%D1%82%D0%B5%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9+%D0%90%D0%B4%D0%BC.+%D1%80%D0%B0%D0%B9%D0%BE%D0%BD&ll=59.931646,30.31158&spn=0.005698,0.013797&z=16&iwloc=A на карте Яндекс]
Гражданская улица на Викискладе

Гражда́нская улица — улица в Адмиралтейском районе Санкт-Петербурга. Проходит от пересечения набережной канала Грибоедова и переулка Гривцова до пересечения набережной канала Грибоедова и Вознесенского проспекта.





История названия

Первоначальное название 3-я Переведенская улица или 3-я линия Переведенской слободы возникло в 1732 году от находящейся здесь Переведенской слободы. 20 августа 1739 года присвоено название Средняя Мещанская улица, в связи с тем, что эту часть города заселяли граждане мещанского происхождения. Параллельно существовали названия 2-я Мещанская улица, Средняя Казанская улица. 15 мая 1882 года переименовали в Мещанскую улицу, «средняя» исчезло в связи с переименованием Большой Мещанской улицы в Казанскую, а Малой Мещанской улицы в Казначейскую[1].

Современное название Гражданская улица получила в октябре 1918 года, как знак упразднения советской властью дореволюционного сословного деления[1].

История

Улица возникла в первой половине XVIII века, как одна из улиц Переведенской слободы[1].

Достопримечательности

Напишите отзыв о статье "Гражданская улица (Санкт-Петербург)"

Примечания

  1. 1 2 3 Топонимическая энциклопедия Санкт-Петербурга. — СПб.: Информационно-издательское агентство ЛИК, 2002. — С. 67
  2. Штиглиц, М. С., Лелина, В. И., Гордеева, М. А., Кириков, Б. М. Памятники промышленной архитектуры Санкт-Петербурга. — СПб : Белое и Черное, 2005. — С. 192. — 224 с.</span>
  3. </ol>

Литература

Отрывок, характеризующий Гражданская улица (Санкт-Петербург)

– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.