Гражданские войны в Эритрее
| Гражданские войны в Эритрее | |||
 Карта Эритреи | |||
| Дата |
первая война: февраль 1972 — 13 октября 1974 года | ||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Победа Народного фронта освобождения Эритреи (НФОЭ) | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Гражданские войны в Эритрее — два вооружённых конфликта, которые велись между конкурирующими группировками повстанцев освобождения Эритреи[1].
Первая гражданская война велась с 1972 по 1974 год. Фронт освобождения Эритреи пытался подавить диссидентские группы, которым не нравилось руководство ФОЭ и которые хотели сформировать новую повстанческую группировку. Диссиденты включали и христианское меньшинство Эритреи, недовольное про-исламским уклоном ФОЭ. В итоге группе диссидентов удалось выстоять и они создали свою организацию — Народный фронт освобождения Эритреи.
Вторая гражданская война велась с 1980 по 1981 год. Повстанцы из НФОЭ стали атаковать представителей ФОЭ, когда выяснилось, что руководство ФОЭ пыталось организовать мирные переговоры с советскими и эфиопскими властями. В итоге ФОЭ потерпел поражение и был вытеснен за пределы Эритреи. Выжившие участники Фронта освобождения Эритреи бежали в Судан.
Предыстория
В 1952 году Эритрея и Эфиопия организовали федерацию. Однако затем автономность Эритреи была сильно урезана эфиопскими властями; так, в школах прекратилось преподавание на языках Эритреи. В результате началась борьба за независимость: ФОЭ был создан в Каире, Египет поддерживал радикальные круги эритрейских мусульман.
ФОЭ состоял главным образом из мусульманских боевиков, причём руководство его придерживалось социалистических взглядов. К концу 1960-х эритрейских христиан удалось настроить против центральных властей Эфиопии и их якобы «антихристианской политики» и при помощи нескольких успешных провокаций подключить их к сепаратистской (или национально-освободительной) борьбе. Однако христианские боевики не очень хорошо взаимодействовали с мусульманскими командирами, в результате чего начались трения между мусульманской «старой гвардией» и вновь прибывшими христианами.
Этот конфликт привёл к расколу организации, в результате чего началась гражданская война[2].
Первая гражданская война
Первая гражданская война[3] началась по инициативе ФОЭ, когда боевики этой организации стали атаковать зарождающийся Народный фронт освобождения Эритреи. Война началась в феврале 1972 года, особенно интенсивно бои велись на побережье Красного моря. Затем этот конфликт переместился в гористую местность, а в 1974 году сторонам удалось прийти к соглашению о прекращении военных действий[4].
Вторая гражданская война
Вторая гражданская война[3] началась по инициативе НФОЭ. Эфиопия начала мощную контратаку на позиции повстанцев и руководство ФОЭ решило сдаться. В 1980 году Фронт освобождения Эритреи вступил в тайные переговоры с Советским Союзом с целью, как было объявлено, «прекратить войну», а фактически с целью получить советскую поддержку[5]. Этот поступок вызвал возмущение среди боевиков НФОЭ, которые заявили, что ФОЭ предал интересы народа Эритреи. Боевые действия между группировками продолжались ещё около года; в итоге ФОЭ был уничтожен, выжившие боевики этой организации бежали в Судан[5][6].
Напишите отзыв о статье "Гражданские войны в Эритрее"
Примечания
- ↑ Cousin, Tracey L. [www.american.edu/ted/ice/eritrea.htm Eritrean and Ethiopian Civil War]. ICE Case Studies. [www.webcitation.org/6Ajzn42u6 Архивировано из первоисточника 17 сентября 2012].
- ↑ (1973) «Liquidation of Counter-Revolution». The Eritrean Struggle (3): 8.
- ↑ 1 2 Pool David. From Guerrillas to Government: The Eritrean People's Liberation Front. — Ohio University Press. — ISBN 0821413872.
- ↑ Harris, Paul. «Eritrea: A Small War in Africa». Combat & Survival 10 (7): October 1998.
- ↑ 1 2 Killion Tom. Historical Dictionary of Eritrea. — Lanham, Md.: Scarecrow, 1998. — ISBN 0-8108-3437-5.
- ↑ «Eritrea—Hope For Africa’s Future». Kurdistan Report 9 (10): 1996.
|
Это заготовка статьи об Эритрее. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Гражданские войны в Эритрее
– Eh, bien, general, tout est a la guerre, a ce qu'il parait, [Ну что ж, генерал, дело, кажется, идет к войне,] – сказал он, как будто сожалея об обстоятельстве, о котором он не мог судить.– Sire, – отвечал Балашев. – l'Empereur mon maitre ne desire point la guerre, et comme Votre Majeste le voit, – говорил Балашев, во всех падежах употребляя Votre Majeste, [Государь император русский не желает ее, как ваше величество изволите видеть… ваше величество.] с неизбежной аффектацией учащения титула, обращаясь к лицу, для которого титул этот еще новость.
Лицо Мюрата сияло глупым довольством в то время, как он слушал monsieur de Balachoff. Но royaute oblige: [королевское звание имеет свои обязанности:] он чувствовал необходимость переговорить с посланником Александра о государственных делах, как король и союзник. Он слез с лошади и, взяв под руку Балашева и отойдя на несколько шагов от почтительно дожидавшейся свиты, стал ходить с ним взад и вперед, стараясь говорить значительно. Он упомянул о том, что император Наполеон оскорблен требованиями вывода войск из Пруссии, в особенности теперь, когда это требование сделалось всем известно и когда этим оскорблено достоинство Франции. Балашев сказал, что в требовании этом нет ничего оскорбительного, потому что… Мюрат перебил его:
– Так вы считаете зачинщиком не императора Александра? – сказал он неожиданно с добродушно глупой улыбкой.
Балашев сказал, почему он действительно полагал, что начинателем войны был Наполеон.
– Eh, mon cher general, – опять перебил его Мюрат, – je desire de tout mon c?ur que les Empereurs s'arrangent entre eux, et que la guerre commencee malgre moi se termine le plutot possible, [Ах, любезный генерал, я желаю от всей души, чтобы императоры покончили дело между собою и чтобы война, начатая против моей воли, окончилась как можно скорее.] – сказал он тоном разговора слуг, которые желают остаться добрыми приятелями, несмотря на ссору между господами. И он перешел к расспросам о великом князе, о его здоровье и о воспоминаниях весело и забавно проведенного с ним времени в Неаполе. Потом, как будто вдруг вспомнив о своем королевском достоинстве, Мюрат торжественно выпрямился, стал в ту же позу, в которой он стоял на коронации, и, помахивая правой рукой, сказал: – Je ne vous retiens plus, general; je souhaite le succes de vorte mission, [Я вас не задерживаю более, генерал; желаю успеха вашему посольству,] – и, развеваясь красной шитой мантией и перьями и блестя драгоценностями, он пошел к свите, почтительно ожидавшей его.
Балашев поехал дальше, по словам Мюрата предполагая весьма скоро быть представленным самому Наполеону. Но вместо скорой встречи с Наполеоном, часовые пехотного корпуса Даву опять так же задержали его у следующего селения, как и в передовой цепи, и вызванный адъютант командира корпуса проводил его в деревню к маршалу Даву.
Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
