Гражданское дело

Гражда́нское де́ло — правовой вопрос, возникший из гражданского, семейного, трудового, земельного или иного права, и требующий рассмотрения и разрешения юрисдикционным органом в соответствии с установленной для этого процедурой.

Гражданским делом также часто называют судебное рассмотрение таких вопросов (то есть гражданский процесс).

Правовая природа

Вопросы, возникающие в ходе реализации гражданами и организациями своих прав и обязанностей, в некоторых случаях требуют вмешательства и принятия властного решения определённым юрисдикционным органом.

В зависимости от вида вопроса и предусмотренной для его рассмотрения процедуры, все дела делятся на конституционные, уголовные, административные и гражданские.

Все категории дел, за исключением гражданских, имеют строго определённые свойства, закреплённые действующим законодательством. Так, к конституционным делам относятся вопросы толкования конституции и проверка соответствия конституции действующих нормативно-правовых актов, к уголовным делам относится перечень вопросов, возникающих из деяний (преступлений), исчерпывающим образом перечисленных в Уголовном кодексе Российской Федерации, к административным делам относится перечень вопросов, возникающих из деяний (правонарушений), исчерпывающим образом перечисленных в Кодексе об административных правонарушениях Российской Федерации.

Таким образом, к категории гражданских дел относится всё разнообразие вопросов, которые не подпадают под понятия конституционных, уголовных и административных дел.

Ввиду различной природы и общественной значимости правовых вопросов, для их разрешения применяются различные процедуры, основанные на разных принципах.

Порядок рассмотрения и разрешения

Многообразие и правовая природа гражданских дел предопределяют особый порядок их рассмотрения.

Гражданские дела могут рассматриваться уполномоченными на это законом административными органами, общественными организациями и судами.

Лицо, обращающееся за защитой или восстановлением своего права, вправе самостоятельно выбирать орган, который будет рассматривать его гражданское дело, если для разрешения вопроса предусмотрена возможность обращения в несколько юрисдикицонных органов .

Судебное рассмотрение

В связи с тем, что Конституция РФ гарантирует всем право на судебную защиту, любое гражданское дело может быть рассмотрено в суде, возможно заочное рассмотрение дела. Решения иных органов по гражданским делам также могут быть оспорены в суде.

Рассмотрение гражданских дел осуществляется арбитражными судами и судами общей юрисдикции в порядке гражданского судопроизводства (разновидностью которого является арбитражный процесс).

Все гражданские дела можно разделить на следующие группы:

• исковые дела с участием граждан, организаций, органов государственной власти, органов местного самоуправления о защите нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов, по спорам, возникающим из гражданских, семейных, трудовых, жилищных, земельных, экологических и иных правоотношений;
• дела, возникающие из публичных правоотношений, связанные с защитой избирательных прав, оспаривание решений и действий государственных органов и должностных лиц;
• дела особого производства, не связанные со спором о праве, но требующие принятия судом решения ;
• дела об оспаривании решений третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов;
• дела о признании и приведении в исполнение решений иностранных судов и иностранных арбитражных решений.

Литература

• Шакарян М.С. Гражданское процессуальное право (учебник). — М.: Проспект, 2004. — 584 с. — ISBN 5-98032-367-8.
• [daex-sources.narod.ru/0001.htm Гражданское процессуальное право]. Шакарян М.С. Юридическая энциклопедия / Отв. ред. Б. Н. Топорнин. — М.: Юристъ, 2001. ISBN 5-7975-0429-4.

Отрывок, характеризующий Гражданское дело

– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.