Грайф, Генрих
| Генрих Грайф | |
| Heinrich Greif | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
Ге́нрих Грайф (Генрих Грейф, нем. Heinrich Greif; 11 марта 1907, Дрезден — 16 июля 1946, Берлин) — немецкий актёр и левый общественный деятель.
Биография
Генрих Грайф родился 11 марта 1907 года в Дрездене.
С 1926 года учился в студии при театре «Фольксбюне» (нем. Volksbühne Berlin) под руководством Э. Пискатора. В 1927 году начал сценическую деятельность в театре у Пискатора и в агитпропгруппе Г. Вангенхайма «Труппа 1931» (нем. Truppe 1931).
В 1931 году приехал в Советский Союз для участия в съёмках немецкой версии фильма «Восстание рыбаков» (проект не был осуществлён).
В 1933 году вступил в Коммунистическую партию Германии. После прихода к власти нацистов вёл нелегальную партийно-профсоюзную работу, издавал театральный журнал «Рампа». Вскоре эмигрировал в Швейцарию.
В 1934—1935 годах играл в театре Цюриха, затем вернулся в Москву, где до 1945 года работал шеф-редактором немецкой редакции Московского радио и снимался в кино.
В 1945 году вернулся в Германию. Играл в Немецком театре им. М. Рейнхардта, а также работал в Управлении культуры в Дрездене.
Умер 16 июля 1946 года в Берлине во время операции по удалению грыжи в клинике «Шарите». Операцию выполнял лично начальник хирургического отделения 71-летний Фердинанд Зауэрбрух. К этому времени у Зауэрбруха уже наблюдались симптомы церебрального склероза, рутинная операция была проведена Грайфу с грубыми ошибками, повлекшими смерть актёра.
Память
В 1951 году в ГДР была утверждена премия имени Генриха Грайфа (нем. Heinrich-Greif-Preis) за выдающиеся достижения в области киноискусства.
Фильмография
| Год | Русское название | Оригинальное название | Роль | |
|---|---|---|---|---|
| 1933 | ф | Восстание рыбаков | Der Aufstand der Fischer | |
| 1936 | ф | Борцы | Kämpfer | оберштурмфюрер Айкхофф |
| 1939 | ф | Всадники | Оригинальное название неизвестно | полковник Фельзен |
| 1939 | ф | Шёл солдат с фронта | Оригинальное название неизвестно | фон Вирхов |
| 1941 | ф | Богдан Хмельницкий | Оригинальное название неизвестно | Стефан Потоцкий |
| 1944 | ф | Человек № 217 | Оригинальное название неизвестно | молчаливый Курт |
| 1945 | ф | Это было в Донбассе | Оригинальное название неизвестно | чиновник биржи труда и гестапо |
Напишите отзыв о статье "Грайф, Генрих"
Отрывок, характеризующий Грайф, Генрих
Соня взяла первый аккорд прелюдии.«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
