Грамматика арабского языка

Грамматика литературного арабского языка (араб. قواعد اللغة العربية‎ qawāʕidu-l-luɣati-l-ʕarabiyya^ti или араб. نحو عربي‎‎ naħwun ʕarabiyy^un) схожа с грамматикой других семитских языков и является стандартом речи во всём арабском мире. Образцом классического арабского языка является язык Корана, ради изучения и стандартизации которого и начала зарождаться арабская грамматическая наука. По сравнению с классическим языком, в современном стандартном арабском лишь упростилась стилистика и появилась новая лексика. В свою очередь, диалекты арабского языка развили довольно много отличий: исчезли падежи имён и наклонения глагола, ограничилось использование пассивного залога и двойственного числа.

История

Начиная с VIII века начали формироваться первые школы грамматики арабского языка. Первой была басрийская школа (араб. المدرسة البصرية‎‎), основанная Абу Амром ибн аль-Ала (ум. в 771 году). Затем в городе Куфа появилась куфийская школа (араб. المدرسة الكوفية‎‎), основателем которой считается Абу Джафар ар-Руаси. Позднее, в результате синтеза двух соперничавших школ, появилась багдадская школа (араб. المدرسة البغدادية‎‎), а различия между течениями исчезли окончательно.

Басрийская и куфийская школы грамматики зародились в период мусульманских завоеваний в долине рек Тигр и Евфрат, которые были колыбелью древних цивилизаций, имели пестрый состав населения и где молодая арабская культура встретилась с персидским и индийским наследием. Трудно с точностью определить разногласия между этими школами. Возможно, что истинной причиной такого раскола стала личная неприязнь между последователями той или иной школы, а не действительно научная полемика. Куфийская система была более непоследовательной по сравнению с басрийской, которая отличалась крайним пуризмом, и уделяла больше внимания непосредственно живому разговорному языку, в некоторых случаях разрешая отступление от канонов классического арабского языка. В отличие от Басры, где господствовал педантизм и не было такого разнообразия национальностей и сословий, в Куфе существовало сложное сплетение языков и, как следствие, было затруднительно сохранить чистоту классического арабского языка от чужеродного влияния. С течением времени эта грань становилась все более прозрачной, а в IV веке мусульманского летоисчисления (X век) исчезла насовсем.

В X веке в результате слияния идей басрийской и куфийской школы сформировалась багдадская школа грамматики арабского языка, хотя некоторые авторы отрицают существование багдадской школы и продолжают делить арабских языковедов на басрийцев и куфийцев. Багдадцы не были столь категоричными, как басрийцы и занимали срединную позицию между школами, перенимая должное из чужеродного влияния и не отвергая их полностью. В своих трудах багдадцы обращались и к хадисам пророка Мухаммеда, и к произведениям современных поэтов вроде Башшара и Абу Нуваса.

Кроме того, на территории мусульманской Испании, Египта и Сирии сформировались свои специфические школы в результате синтеза учений басрийцев и куфийцев.

Науки, изучающие арабский язык

В арабской традиции выделяются 4 науки, занимающиеся изучением литературного арабского языка:

• аль-Лу́га (араб. اللغة‎‎) — лекскикология, описание лексики и значений слов.
• ат-Тасри́ф (араб. التصريف‎‎ или араб. الصرف‎‎) — морфология, описание форм слов и их образования. Иногда из сарфа выделяют науку الإشتقاق al-iştiqāq — этимологию, словообразование.
• ан-Нахв (араб. النحو‎‎) — синтаксис, наука о порядке слов в предложении и влиянии их друг на друга. Важной составляющей этой науки является аль-и’раб (араб. الإعراب‎‎) — раздел нахв, изучающий изменение падежных окончаний слов.
• аль-Баля́га (араб. البلاغة‎‎) — риторика, наука о правильном, убедительном и красивом изложении мыслей.

Корень слова

Почти из всех имён и глаголов в арабском языке можно выделить корень, состоящий из одних согласных.

Арабский корень бывает чаще всего трехбуквенным, реже двух- или четырёхбуквенным и ещё реже пятибуквенным; но уже для четырёхбуквенного корня выставляется требование, чтобы он содержал хоть один из плавных согласных (vox memoriae (запоминалка): مُرْ بِنَفْلٍ).

По мнению известного отечественного арабиста С. С. Майзеля, число трехсогласных корней в современном арабском литературном языке составляет 82 % от общего числа арабского корнеслова.

В составе корня могут участвовать не какие угодно согласные: одни из них совместимы в том же корне (точнее, в той же ячейке; см. ниже: б), другие несовместимы.

Несовместимые:

1. Гортанные: غ ع خ ح (при совместимости ع и ء)
2. Не гортанные:

ب и ف م

ت и ث

ث и س ص ض ط ظ

ج и ف ق ك

خ и ظ ق ك

د и ذ

ذ и ص ض ط ظ

ر и ل

ز и ض ص ظ

س и ص ض

ش и ض ل

ص и ض ط ظ

ض и ط ظ

ط и ظ ك

ظ и غ ق

غ и ق ك

ق и ك غ

ل и ن

Эта особенность состава арабского корня несколько облегчает задачу читающему рукопись без точек; например, написание حعڡر‎ должно быть جَعْفَر‎

Формообразование слов происходит, в основном, за счёт внутреннего структурного изменения слова — внутренняя флексия. Арабский корень состоит, как правило, из трёх (реже двух или четырёх, крайне редко из пяти) корневых согласных (радикалов), которые с помощью трансфиксов образуют всю парадигму данного корня. Например из глагола كَتَبَ‎ (писать), с использованием согласных «К-Т-Б» образуются следующие слова и формы:

• كَتَبَ‎ — КаТаБа — он писал
• أَكْتُبُ‎ — аКТуБу — я пишу
• كِتَابٌ‎ — КиТа: Б^ун- книга
• كُتُبٌ‎ — КуТуБ^ун — книги
• كَاتِبٌ‎ — Ка: ТиБ^ун — писатель
• كُتَّابٌ‎ — КуТТа: Б^ун — писатели
• مَكْتَبَةٌ‎ — маКТаБат^ун — библиотека.

Местоимения

Личные

Раздельные

Раздельные местоимения используются самостоятельно, не в идафе и не в качестве прямого дополнения.

Лицо		Ед.ч.	Дв.ч.	Мн.ч.
1-е		anā أنا	naḥnu نحن
2-е	муж.	anta أنت	antumā أنتما	antum أنتم
	жен.	anti أنت		antunna أنتنّ
3-е	муж.	huwa هو	humā هما	hum هم
	жен.	hiya هي		hunna هنّ

Слитные

Слитные местоимения употребляются после имён, обозначая принадлежность (то есть замещая идафу, كِتَابُهُ kitābuhu «его книга»), а также после глаголов, заменяя прямое дополнение (كَتَبْتُهُ katabtuhu «я написал его»). Они же могут присоединяться к предлогам (عَلَيْهِ ʕalayhi «на него», بِهِ bihi «им, с его помощью» и т. д.), частицам группы إِنَّ (напр. إنَّهُ رَجُلٌ صادِقٌ innahu rajulun sˤādiqun «воистину, он — правдивый человек»). Слитные местоимения 3-го лица (кроме ها) имеют варианты с гласным i после слов, оканчивающихся на i или y. Местоимение 1-го лица используется в форме ني nī после гласных, в форме ـيَّ после y (сливаясь с этим звуком).

Лицо		Ед.ч.	Дв.ч.	Мн.ч.
1-е		-nī/-ī/-ya ـي	-nā ـنا
2-е	муж.	-ka ـك	-kumā ـكما	-kum ـكم
	жен.	-ki ـك		-kunna ـكن
3-е	муж.	-hu/-hi ـه	-humā/-himā ـهما	-hum/-him ـهم
	жен.	-hā ـها		-hunna/-hinna ـهن

Указательные

Указательные местоимения представляют собой комбинации с семитским указательным словом ðā (сравните ивр. זה ze «этот, это»). Арабские указательные местоимения согласуются со словом, к которому относятся, по общим правилам. По падежам они изменяются лишь в двойственном числе.

«Этот, эта, эти»

Род		Ед.ч.	Дв.ч.	Мн.ч.
Муж.	прямой п.	hāðā هذا	hāðāni هذان	hā’ulā’i هؤلاء
	косвенные п.		hāðayni هذين
Жен.	прямой п.	hāðihi هذه	hātāni هتان
	косвенные п.		hātayni هتين

«Тот, та, те»

Род		Ед.ч.	Дв.ч.	Мн.ч.
Муж.	прямой п.	ðālika ذلك	ðānika ذانك	ulā’ika أولئك
	косвенные п.		ðaynika ذينك
Жен.	прямой п.	tilka تلك	tānika تانك
	косвенные п.		taynika تينك

Вопросительные

К вопросительным в арабском языке относятся следующие слова: مَنْ man «кто?», مَا، مَاذا mā, māðā «что?», إينَ ayna «где?», كَيْفَ kayfa «как?», مَتَى matā «когда?», كَمْ kam «сколько?», أَيٌّ ayyun (жен. — أَيَّةٌ ayyatun, но слово أي может употребляться для обоих родов) «какой, какая, какие?». Из них по падежам изменяются только أيٌّ и أَيَّةٌ, они также употребляются со словами в виде идафы (напр. أَيَّ كِتَابٍ تُرِيدُ ayya kitābin turīdu «какую книгу ты хочешь?», местоимение أي потеряло танвин, как первый член идафы, и получило окончание насба a, так как является прямым дополнением глагола أرَادَ arāda «хотеть»).

Слово كَمْ употребляется в нескольких контекстах: в контексте вопроса о количестве оно ставит последующее слвово в насб (كَمْ سَاعَةً تَنْتَظِرُ؟ kam sāʕatan tantazˤiru «сколько часов ты ждёшь?»), в контексте удивления — в джарр (!كَمْ أَخٍ لَكَ kam axin laka «сколько же (как же много) у тебя братьев!»), в контексте вопроса, требующего в ответе порядкового числительного — в раф' (كَمِ السَاعَةُ؟ kamis-sāʕatu «сколько времени? который час?»).

Относительные

Как относительные могут употребляться и вопросительные местоимения ما، من.

Относительные местоимения (который, которые, которая)

Род		Ед.ч.	Дв.ч.	Мн.ч.
Муж.	прямой п.	allaðī الّذي	allaðāni اللّذان	allaðīna الّذين
	косвенные п.		allaðayni الّذين
Жен.	прямой п.	allatī الّتي	allatāni اللّتان	allātī, allā'ī الّاتي، الائي
	косвенные п.		allatayni الّتين

Имя

Род

В арабском языке два рода: мужской и женский. Мужской род не имеет особых показателей, а к женскому роду относятся:

1. Слова с окончаниями ـة، ـاءُ، ـٙى например: سَاعَةٌ «часы»، صَخْرَاءُ «пустыня»، كُبْرَى «величайшая»

2. Слова, обозначающие людей и животных женского пола (самок), даже без внешних показателей женского рода, например: أُمٌّ «мать», حَامِلٌ «беременная»

3. Слова, обозначающие города, страны и народы, например: مُوسْكُو «Москва», قُرَيْشٌ «(племя) Курайш»

4. Слова, обозначающие парные органы тела, например: عَيْنٌ «глаз», أُذُنٌ «ухо»

5. Следующие слова:

Стоит отметить, что слова, обозначающие людей и животных мужского пола, могут также иметь окончания ـة، ـاءُ، ـٙى например: عَلَّامَةٌ «великий учёный», أُسَامَةُ «Усама (мужское имя)».

Число

В арабском языке имеется три числа имён: единственное, двойственное и множественное. Определения и глаголы согласуются с существительными в числе. У двойственного числа есть чёткие правила образования, а множественное число образуется по-разному, его нужно всегда уточнять по словарю.

Двойственное

Двойственное число образуется путём прибавления окончания ـَانِ āni к имени в единственном числе (при этом ة переходит в ت). Имена в двойственном числе — двухпадежные, в косвенном падеже (насбе и хафде) их окончание — ـَيْنِ ayni. В сопряженном состоянии эти имена теряют последний нун.

Правильное множественное мужское

Правильное множественное число образует путём прибавления окончания ـُونَ ūna к слову в единственном числе. В косвенном падеже это окончание выглядит как ـِينَ īna. В сопряжённом состоянии эти имена теряют последний нун, и имеют окончания ـُو ū, ـِي -ī.

Правильное множественное женское

Имена женского рода, оканчивающиеся на ة, во множественном числе чаще всего заменяют её на окончание ـَاتٌ ātun. Это же окончание могут принимать некоторые отглагольные имена мужского рода. В хафде и насбе они меняются на ـَاتٍ ātin или ـَاتِ āti.

Ломаное множественное

Большая часть имён в арабском языке образует множественное число путём изменения своей основы. Так изменяются многие имена мужского рода (كِتَابٌ kitābun книга — كُتُبٌ kutubun книги), реже — женского рода с ة (напр. مَدْرَسَةٌ madrasatun школа — مَدَارِسُ madarisu школы), и практические все имена женского рода без ة.

«Падежи»

В арабском языке имеется три так называемых состояния имён: раф', хафд (или джарр), насб. Часто их переводят как именительный, родительный и винительный падежи соответственно. Эти термины не полностью отражают арабскую категорию состояния, поэтому в данной статье используется русская транслитерация арабских терминов.

Некоторые имена в хафде и насбе имеют одинаковую форму, а также не принимают танвин, поэтому их называют «двухпадежными», а формы их делят на прямой и косвенный падежи.

Раф' (именительный падеж)

Состояние раф' является основным, «словарным» состоянием имён.

Джарр/хафд (родительный падеж)

Имена употребляются в состоянии хафд после имен в сопряжённом состоянии и предлогов. Он образуется тремя способами:

1. Трёхпадежные имена, имена в ломанном множественном и целом женском числах меняют окончание u, un на i, in.

2. Двухпадежные имена принимают окончание a.

3. Имена в двойственном и правильном мужском множественном меняют буквы و и ا на ي. Она же появляется у «пяти имён».

Насб (винительный падеж)

Состояние насб имеют имена, употреблённые в качестве прямых дополнений глаголов, после модальных частиц, и также в качестве некоторых обстоятельств без предлога. Насб образуется так:

1. Трёхпадежные имена и имена в ломаном множественном числе меняют u, un на a, an.

2. «Пять имён» принимают ا

3. Имена в целом множественном числе обоих родов и двухпадежные имена в насбе совпадают со своими формами в хафде.

Насб употребляется в следующих контекстах:

1. У прямого дополнения глагола (كَتَبْتُ رِسَالَةً «я (на)писал письмо»)

2. У обстоятельств образа действия, выраженных однокоренным или неоднокоренным именем действия (ضَرَبَهُ ضَرْبًا شَدِيدًا «он ударил его сильным ударом»)

3. У обстоятельств времени без предлога (نَهَارًا «днём»)

4. У обстоятельств направления (يَمِينًا «направо»)

5. У обстоятельств образа действия в значении цели или причины (قُمْتُ إِكْرَامًا لَهُ «я встал из уважения к нему»)

6. После «вав совместности» (سَافَرْتُ وأَخَاكَ «я ездил (вместе) с твоим братом»)

7. У обстоятельств образа действия, выраженных однокоренным или неоднокоренным причастием (ذَهَبَ مَاشِيًا «он отправился пешком»)

8. В контексте выделения (حَسَنٌ وَجْهًا «хороший лицом»)

9. После числительных كَمْ «сколько?» и كَذَا «столько-то»

10. После модальных частиц («إنَّ и её сестёр», см. ниже)

11. После частицы لا, когда подразумевается общее, родовое отрицание (لَا إِلَهَ إِلَّا الله «нет божества, кроме Единого Бога»)

12. После частиц ما и لا , когда они употреблены в значении глагола لَيْسَ «не являться». Характерно для хиджаского диалекта (مَا هَذَا بَشَرًا = لَيْسَ هَذَا بَشَرًا «это не человек»)

13. После конструкции مَا أَفْعَلَ, выражающей удивление (مَا أَطْيَبَ زَيْدًا «как хорош Зайд!»)

14. При обращении, если тот, к кому обращаются, является первым членом идафы (يَا أَبَا عُمَرَ «о, Абу 'Умар!», «эй, отец 'Умара!»)

Двухпадежные имена

Двухпадежные имена (الأسماء الممنوعة من الصرف) отличаются от трёхпадежных тем, что не имеют танвина, в раф’е имеют окончание -u, а в хафде и насбе -a. Двухпадежными, по сути, являются формы двойственного и целого множественного чисел, но они рассматриваются в своих разделах.

В определённом и сопряжённом состоянии двухпадежные имена изменяются как трёхпадежные, то есть с окончанием -i.

К двухпадежным именам относятся следующие категории слов:

1. Большинство женских имён собственных, кроме тех, которые построены по модели فَـِـُعْلٌ . Мужские имена, оканчивающиеся на ة.

2. Имена собственные, совпадающие по форме с глаголом.

3. Имена собственные и названия неарабского происхождения (кроме тех, которые построены по модели فَـِـُعْلٌ)

4. Имена собственные с окончанием ـَانُ и любые имена, построенные по модели فَعْلَانُ.

5. Имена собственные модели فُعَلٌ, а также слово أُخَرُ

6. Имена собственные, образованные из двух слов путём сложения, но не идафы.

7. Имена женского рода с окончанием ـَاءُ или ـَى

8. Имена модели أَفْعَلُ

9. ‌Имена (числительные) моделей مَفْعَلُ или فُعَالُ

10. Имена ломанного множественного числа, в которых после ا стоят две или три буквы.

Имена скрытого склонения

У имён нескольких категорий не проявляются падежные окончания в нескольких или всех падежах.

1. Имена, оканчивающиеся на алиф (обычный ا и ломаный ى, либо на танвин ً -an) не изменяются по падежам.

2. Имена, к которым прикреплено слитное местоимение ي не изменяются по падежам.

3. Имена, оканчивающиеся на танивин ٍ -in не изменяются в раф’е и хафде. В насбе и определённом состоянии всех падежей у них появляется буква ي

Пять имён

Следующие пять имён (в таблице) изменяются не по-правилам. В сопряжённом состоянии и со слитными местоимениями их краткая гласная удлинняется. Слова ذو и فو не имеют форм с краткими гласными, так как употребляются только в идафе и с местоимениями. Наряду с ними употребляются правильные имена صَاحِبٌ и فَمٌ.

«Пять имён»
Словарная форма	раф'	хафд	Насб
أَبٌ abun «отец»	أبو زيدٍ abū zaydin	أبي زيدٍ abī zaydin	أبا زيدٍ abā zaydin
أَخٌ axun «брат»	أخو زيدٍ axū zaydin	أخي زيدٍ axī zaydin	أخا زيدٍ axā zaydin
حَمٌ ħamun «тесть, свёкр»	حمو زيدٍ ħamū zaydin	حمي زيدٍ ħamī zaydin	حما زيدٍ ħamā zaydin
فو fū «рот»	فو زيدٍ fū zaydin	في زيدٍ fī zaydin	فا زيدٍ fā zaydin
ذو ðū «обладатель»	ذو مَالٍ ðū mālin	ذي مَالٍ ðī mālin	ذا مَالٍ ðā mālin

Формы слова ذو

«Имеющий, обладатель чего-то»

Род		Ед.ч.	Дв.ч.	Мн.ч.
Муж.	раф'	ðū ذو	ðawā ذوا	ðawū, ulū ذوو، أولو
	насб	ðā ذا	ðaway ذويْ	ðawī, ulī ذوي، أولي
	хафд	ðī ذِي
Жен.	раф'	ðātu ذاتُ	ðawātā ذواتا	ðawātu, ulātu ذوات، أولاتُ
	насб	ðāta ذاتَ	ðawātī ذواتي	ðawāti, ulāti ذوات، أولات
	хафд	ðāti ذاتِ

Определённое состояние

Определённое состояние имён представляет собой форму без танвина. Оно употребляется в нескольких случаях: после артикля ال , после звательных частиц и т. д. Прилагательные согласуются с существительными в определённости и неопределённости.

Сопряжённое состояние, идафа

«Идафа» — особая конструкция в семитских языках (соответствует ивритскому смихуту). В ней первое слово стоит в так называемом сопряжённом состоянии. В арабском языке (и других семитских, в которых сохранились падежи) второе слово стоит в родительном падеже. Слова в идафе находятся в отношении «предмет владельца». Слово в сопряжённом состоянии не принимает артикль ال, но считается определённым с помощью последующего, определённость всей конструкции вычисляется по последнему слову.

Степени сравнения «прилагательных»

Сравнительные и превосходные формы имени образуется от трехбуквенного корня по формуле:

أَفْعَلُ (мн. число: أَفْعَلُونَ или أَفَاعِلُ) для мужского рода, فُعْلَى (мн. число: فُعْلَيَاتُ) для женского рода. Например: корень ك،ب،ر, связанный с большими размерами (например, كَبُرَ быть большим) — أَكْبَرُ самый большой — كُبْرَى самая большая.

Эти формы используются в четырёх контекстах:

1. В позиции сказуемого, в неопределённом состоянии с последующим предлогом مِنْ «из, от», в форме мужского рода единственного числа. Эта форма используется при сравнении: أَخِى أَصْغَرُ مِنْ مُحَمَّدٍ «Мой брат младше, чем Мухаммад».
2. С определенным артиклем «اَلْ» в позиции определения, полностью согласуясь с главным словом: البَيْتُ الأَكْبَرُ «Самый большой дом».
3. В качестве первого члена идафы (в форме ед.ч., муж.р.), где второй член является именем неопределенного состояния (согласуется в роде и числе с определяемым либо подлежащим): الْكِتَابُ أَفْضَلُ صَدِيقٍ «Книга — лучший друг» زَيْنَبُ أَفْضَلُ صَدِيقَةٍ «Зейнаб — лучшая подруга».
4. В качестве первого члена идафы (либо в форме ед.ч. муж.р., либо согласуется в роде и числе с определяемым или подлежащим), второй член которой является именем определенного состояния (не согласуется с определяемым или подлежащим, обычно имеет форму мн.ч.): أَنْتَ أَفْضَلُ اَلنَّاسِ «Ты — лучший из людей», أَنْتُنَّ أَفْضَلُ النَّاسِ или أَنْتُنَّ فُضْلَيَاتُ النَّاسِ «Вы (жен.р.) — лучшие из людей».

Согласование

В арабском языке определение согласуется с определяемым в определённости, роде, числе, падеже. При этом у «разумных» имён (называющих людей) во множественном числе определения имеют форму множественного числа нужного рода, а у «неразумных» (называющих животных, неодушевлённые предметы) — в форме единственного числа женского рода.

Глаголы

Арабский язык обладает разветвлённой глагольной системой, основу которой составляют две формы, восходящие к семитским перфекту и имперфекту. Трёхбуквенный глагол имеет 15 пород, из которых активно употребляются лишь 10, четырёхбуквенный глагол имеет 4 породы, из них широко употребительны 2. Существуют несколько видов «неправильных» глаголов, у которых имеется какая-нибудь особенность в корне: совпадение 2-й и 3-й коренных букв, наличие слабых букв (و или ي) или хамзы.

Литература

• В. А. Звегинцев. История арабского языкознания. Краткий очерк. — 3-е, стереотипное. — Москва: КомКнига, 2007. — 80 с. — ISBN 978-5-484-00897-1.
• Ахмад Шауки Абдуссалам Дайф. [shamela.ws/index.php/book/10546 Школы грамматики арабского языка] = المدارس النحوية. — Дар аль-Маариф.

Дополнительная литература

• Юшманов Н. В. Грамматика литературного арабского языка. — М., 1964; 1999.
• Чернов П. В. Спавочник по грамматике арабского литературного языка. — М., 1995.
• Гранде Б. М. Курс арабской грамматики в сравнительно-историческом освещении. — М., 2001.
• Яковенко Э. В. Неправильные глаголы арабского языка. — М., 2000.
• Дубинина Н. В. Глаголы арабского языка. Правильные и неправильные корни. — М., 2005.
• Хайбуллин И. Н. Грамматика арабского языка. Краткое изложение. — М., 2009.

Отрывок, характеризующий Грамматика арабского языка

– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.


С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
«Сердце царево в руце божьей».
Царь – есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.
Люди Запада двигались на Восток для того, чтобы убивать друг друга. И по закону совпадения причин подделались сами собою и совпали с этим событием тысячи мелких причин для этого движения и для войны: укоры за несоблюдение континентальной системы, и герцог Ольденбургский, и движение войск в Пруссию, предпринятое (как казалось Наполеону) для того только, чтобы достигнуть вооруженного мира, и любовь и привычка французского императора к войне, совпавшая с расположением его народа, увлечение грандиозностью приготовлений, и расходы по приготовлению, и потребность приобретения таких выгод, которые бы окупили эти расходы, и одурманившие почести в Дрездене, и дипломатические переговоры, которые, по взгляду современников, были ведены с искренним желанием достижения мира и которые только уязвляли самолюбие той и другой стороны, и миллионы миллионов других причин, подделавшихся под имеющее совершиться событие, совпавших с ним.
Когда созрело яблоко и падает, – отчего оно падает? Оттого ли, что тяготеет к земле, оттого ли, что засыхает стержень, оттого ли, что сушится солнцем, что тяжелеет, что ветер трясет его, оттого ли, что стоящему внизу мальчику хочется съесть его?
Ничто не причина. Все это только совпадение тех условий, при которых совершается всякое жизненное, органическое, стихийное событие. И тот ботаник, который найдет, что яблоко падает оттого, что клетчатка разлагается и тому подобное, будет так же прав, и так же не прав, как и тот ребенок, стоящий внизу, который скажет, что яблоко упало оттого, что ему хотелось съесть его и что он молился об этом. Так же прав и не прав будет тот, кто скажет, что Наполеон пошел в Москву потому, что он захотел этого, и оттого погиб, что Александр захотел его погибели: как прав и не прав будет тот, кто скажет, что завалившаяся в миллион пудов подкопанная гора упала оттого, что последний работник ударил под нее последний раз киркою. В исторических событиях так называемые великие люди суть ярлыки, дающие наименований событию, которые, так же как ярлыки, менее всего имеют связи с самым событием.
Каждое действие их, кажущееся им произвольным для самих себя, в историческом смысле непроизвольно, а находится в связи со всем ходом истории и определено предвечно.


29 го мая Наполеон выехал из Дрездена, где он пробыл три недели, окруженный двором, составленным из принцев, герцогов, королей и даже одного императора. Наполеон перед отъездом обласкал принцев, королей и императора, которые того заслуживали, побранил королей и принцев, которыми он был не вполне доволен, одарил своими собственными, то есть взятыми у других королей, жемчугами и бриллиантами императрицу австрийскую и, нежно обняв императрицу Марию Луизу, как говорит его историк, оставил ее огорченною разлукой, которую она – эта Мария Луиза, считавшаяся его супругой, несмотря на то, что в Париже оставалась другая супруга, – казалось, не в силах была перенести. Несмотря на то, что дипломаты еще твердо верили в возможность мира и усердно работали с этой целью, несмотря на то, что император Наполеон сам писал письмо императору Александру, называя его Monsieur mon frere [Государь брат мой] и искренно уверяя, что он не желает войны и что всегда будет любить и уважать его, – он ехал к армии и отдавал на каждой станции новые приказания, имевшие целью торопить движение армии от запада к востоку. Он ехал в дорожной карете, запряженной шестериком, окруженный пажами, адъютантами и конвоем, по тракту на Позен, Торн, Данциг и Кенигсберг. В каждом из этих городов тысячи людей с трепетом и восторгом встречали его.
Армия подвигалась с запада на восток, и переменные шестерни несли его туда же. 10 го июня он догнал армию и ночевал в Вильковисском лесу, в приготовленной для него квартире, в имении польского графа.
На другой день Наполеон, обогнав армию, в коляске подъехал к Неману и, с тем чтобы осмотреть местность переправы, переоделся в польский мундир и выехал на берег.
Увидав на той стороне казаков (les Cosaques) и расстилавшиеся степи (les Steppes), в середине которых была Moscou la ville sainte, [Москва, священный город,] столица того, подобного Скифскому, государства, куда ходил Александр Македонский, – Наполеон, неожиданно для всех и противно как стратегическим, так и дипломатическим соображениям, приказал наступление, и на другой день войска его стали переходить Неман.
12 го числа рано утром он вышел из палатки, раскинутой в этот день на крутом левом берегу Немана, и смотрел в зрительную трубу на выплывающие из Вильковисского леса потоки своих войск, разливающихся по трем мостам, наведенным на Немане. Войска знали о присутствии императора, искали его глазами, и, когда находили на горе перед палаткой отделившуюся от свиты фигуру в сюртуке и шляпе, они кидали вверх шапки, кричали: «Vive l'Empereur! [Да здравствует император!] – и одни за другими, не истощаясь, вытекали, всё вытекали из огромного, скрывавшего их доселе леса и, расстрояясь, по трем мостам переходили на ту сторону.
– On fera du chemin cette fois ci. Oh! quand il s'en mele lui meme ca chauffe… Nom de Dieu… Le voila!.. Vive l'Empereur! Les voila donc les Steppes de l'Asie! Vilain pays tout de meme. Au revoir, Beauche; je te reserve le plus beau palais de Moscou. Au revoir! Bonne chance… L'as tu vu, l'Empereur? Vive l'Empereur!.. preur! Si on me fait gouverneur aux Indes, Gerard, je te fais ministre du Cachemire, c'est arrete. Vive l'Empereur! Vive! vive! vive! Les gredins de Cosaques, comme ils filent. Vive l'Empereur! Le voila! Le vois tu? Je l'ai vu deux fois comme jete vois. Le petit caporal… Je l'ai vu donner la croix a l'un des vieux… Vive l'Empereur!.. [Теперь походим! О! как он сам возьмется, дело закипит. Ей богу… Вот он… Ура, император! Так вот они, азиатские степи… Однако скверная страна. До свиданья, Боше. Я тебе оставлю лучший дворец в Москве. До свиданья, желаю успеха. Видел императора? Ура! Ежели меня сделают губернатором в Индии, я тебя сделаю министром Кашмира… Ура! Император вот он! Видишь его? Я его два раза как тебя видел. Маленький капрал… Я видел, как он навесил крест одному из стариков… Ура, император!] – говорили голоса старых и молодых людей, самых разнообразных характеров и положений в обществе. На всех лицах этих людей было одно общее выражение радости о начале давно ожидаемого похода и восторга и преданности к человеку в сером сюртуке, стоявшему на горе.
13 го июня Наполеону подали небольшую чистокровную арабскую лошадь, и он сел и поехал галопом к одному из мостов через Неман, непрестанно оглушаемый восторженными криками, которые он, очевидно, переносил только потому, что нельзя было запретить им криками этими выражать свою любовь к нему; но крики эти, сопутствующие ему везде, тяготили его и отвлекали его от военной заботы, охватившей его с того времени, как он присоединился к войску. Он проехал по одному из качавшихся на лодках мостов на ту сторону, круто повернул влево и галопом поехал по направлению к Ковно, предшествуемый замиравшими от счастия, восторженными гвардейскими конными егерями, расчищая дорогу по войскам, скакавшим впереди его. Подъехав к широкой реке Вилии, он остановился подле польского уланского полка, стоявшего на берегу.
– Виват! – также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтобы увидать его. Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа и стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.
– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.
Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения. Он велел подать себе лошадь и поехал в свою стоянку.
Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.
Ввечеру Наполеон между двумя распоряжениями – одно о том, чтобы как можно скорее доставить заготовленные фальшивые русские ассигнации для ввоза в Россию, и другое о том, чтобы расстрелять саксонца, в перехваченном письме которого найдены сведения о распоряжениях по французской армии, – сделал третье распоряжение – о причислении бросившегося без нужды в реку польского полковника к когорте чести (Legion d'honneur), которой Наполеон был главою.
Qnos vult perdere – dementat. [Кого хочет погубить – лишит разума (лат.) ]


Русский император между тем более месяца уже жил в Вильне, делая смотры и маневры. Ничто не было готово для войны, которой все ожидали и для приготовления к которой император приехал из Петербурга. Общего плана действий не было. Колебания о том, какой план из всех тех, которые предлагались, должен быть принят, только еще более усилились после месячного пребывания императора в главной квартире. В трех армиях был в каждой отдельный главнокомандующий, но общего начальника над всеми армиями не было, и император не принимал на себя этого звания.
Чем дольше жил император в Вильне, тем менее и менее готовились к войне, уставши ожидать ее. Все стремления людей, окружавших государя, казалось, были направлены только на то, чтобы заставлять государя, приятно проводя время, забыть о предстоящей войне.
После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого государя, в июне месяце одному из польских генерал адъютантов государя пришла мысль дать обед и бал государю от лица его генерал адъютантов. Мысль эта радостно была принята всеми. Государь изъявил согласие. Генерал адъютанты собрали по подписке деньги. Особа, которая наиболее могла быть приятна государю, была приглашена быть хозяйкой бала. Граф Бенигсен, помещик Виленской губернии, предложил свой загородный дом для этого праздника, и 13 июня был назначен обед, бал, катанье на лодках и фейерверк в Закрете, загородном доме графа Бенигсена.
В тот самый день, в который Наполеоном был отдан приказ о переходе через Неман и передовые войска его, оттеснив казаков, перешли через русскую границу, Александр проводил вечер на даче Бенигсена – на бале, даваемом генерал адъютантами.
Был веселый, блестящий праздник; знатоки дела говорили, что редко собиралось в одном месте столько красавиц. Графиня Безухова в числе других русских дам, приехавших за государем из Петербурга в Вильну, была на этом бале, затемняя своей тяжелой, так называемой русской красотой утонченных польских дам. Она была замечена, и государь удостоил ее танца.