Грамматика русского языка

К:Википедия:Страницы на КУ (тип: не указан)Русский язык является флективным. Основным средством словоизменения являются окончания, словообразования — приставки и суффиксы.

Части речи

В русском языке традиционно выделяются 10 частей речи: имя существительное, имя прилагательное, имя числительное, местоимение, глагол, наречие, предлог, союз, частица, междометие. Первые 6 из них — знаменательные; предлоги, союзы и частицы — служебные; междометия не относятся ни к одному из этих классов. Иногда особыми частями речи считают причастие и деепричастие. Некоторые грамматисты выделяют также категорию состояния.

Части речи выделяются как по морфологическим (особенности словообразования и словоизменения) и синтаксическим (особенности роли в предложении), так и по семантическим признакам. В различных категориях преобладают различные критерии. Так, существительные, прилагательные и глаголы имеют чёткие морфологические признаки, отделяющие их от других частей речи. В то же время, например, местоимения разделяются на несколько классов, морфологически близких к существительным, прилагательным и наречиям, поэтому выделяются за счёт особенностей своей семантики.

Имя существительное

Имя существительное обозначает предмет, в предложении может быть подлежащим, дополнением, сказуемым.

Имя существительное в русском языке изменяется по падежам и числам. Кроме того, оно имеет категорию рода (различаются мужской, женский и средний род), не являющуюся словоизменительной. Различаются два числа: единственное и множественное,- и 6 падежей: именительный, родительный, дательный, винительный, творительный и предложный. Число и падеж выражаются окончанием существительного. Кроме того, иногда выделяют ещё 3 падежа: звательный (Боже, Господи, Дим, Оль), местный (в лесу, на лугу), партитивный (нет чего? чая - Р.п., налить немного чего? чаю).

Различаются три склонения существительных. Обычно склонение существительных женского и мужского рода на -а, -я именуют 1-м, мужского рода на согласный и среднего рода на -о, -е — 2-м, а существительных женского рода на мягкий согласный или шипящий — 3-им. В старых грамматиках 1-м иногда называют склонение мужского рода на согласный и среднего рода на -о, -е, а 2-м — женского и мужского рода на -а, -я.

В 1-м и втором склонениях различаются мягкий и твердый типы в зависимости от характера последнего согласного основы.

		Единственное					Множественное
Именительный		-	-ь	-й	-ий		-ы1	-и	-и	-ии
Родительный		-а	-я	-я	-ия		-ов²	-ей	-ев³	-иев
Дательный		-у	-ю	-ю	-ию		-ам	-ям	-ям	-иям
Винительный		И или Р					И или Р
Творительный		-ом	-ем³	-ем³	-ием		-ами	-ями	-ями	-иями
Предложный		-е	-е	-е	-ии		-ах	-ях	-ях	-иях

		Единственное			Множественное
Именительный		-о1	-е²		-а	-я
Родительный		-а	-я		-	-й / -ь4
Дательный		-у	-ю		-ам	-ям
Винительный		-о1	-е²		И или Р
Творительный		-ом1	-ем²		-ами	-ями
Предложный		-е	-е³		-ах	-ях

Кроме того, выделяют ряд существительных, не подпадающих под эти типы (10 существительных среднего рода на -мя и слово путь); многие иностранные существительные с нестандартными для русского языка окончаниями (и, у и др.) не склоняются.

Имя прилагательное

Имя прилагательное изменяется по падежам, числам и родам. Род, падеж и число прилагательного выражаются его окончанием.

Склонение прилагательных

В отличие от существительных прилагательные изменяются в целом по одному образцу, различаются только мягкий и твердый типы склонения.

Твердый тип

		Единственное				Множественное
		Мужской	Женский	Средний
Именительный		-ый	-ая	-ое		-ые
Родительный		-ого	-ой	-ого		-ых
Дательный		-ому	-ой	-ому		-ым
Винительный		И или Р	-ую	-ое		И или Р
Творительный		-ым	-ой	-ым		-ыми
Предложный		-ом	-ой	-ом		-ых

Мягкий тип

		Единственное				Множественное
		Мужской	Женский	Средний
Именительный		-ий	-яя	-её		-ие
Родительный		-его	-ей	-его		-их
Дательный		-ему	-ей	-ему		-им
Винительный		И или Р	-юю	-её		И или Р
Творительный		-им	-ей	-им		-ими
Предложный		-ем	-ей	-ем		-их

1. После шипящей или заднеязычной согласной вместо «ы» пишется «и».
2. Если прилагательное в мужском роде заканчивается на «-ой», этот слог всегда стоит под ударением.
3. После шипящих согласных в среднем роде прилагательных идёт «-её». Иногда это называют «правило хорошее».
4. Винительный падеж мужского рода и в множественном числе зависит от одушевлённости существительного.

Глагол

Грамматические категории русского глагола

Глаголы в русском языке бывают совершенного и несовершенного вида. Категория вида относится по различным причинам к словообразовательным, но в ряде случаев влияет на словоизменение глагола.

Традиционно выделяется три наклонения: изъявительное, сослагательное и повелительное. (Кроме того, инфинитив, причастие и деепричастие характеристики наклонения не имеют).

В изъявительном наклонении глагол изменяется по временам. В настоящем и будущем времени глагол изменяется по числам и лицам, а в прошедшем по числам и родам.

Две основы глагола

Формы глагола образуются от двух основ. Первой является основа инфинитива (от неё образуются собственно инфинитив, прошедшее время и сослагательное наклонение, причастие и деепричастие прошедшего времени), а второй — основа настоящего времени (от неё образуются настоящее время, повелительное наклонение, причастие и деепричастие настоящего времени).

Чтобы найти основу инфинитива, надо от формы единственного числа женского рода прошедшего времени отнять конечное -ла.

Чтобы найти основу настоящего времени, надо от формы 3-го лица множественного числа настоящего времени отнять окончание -ат или -ут (окончаний -ят и -ют не существует — это чисто графические варианты: их наличие после гласной говорит, что основа настоящего времени оканчивается на суффикс -j-, после согласной — о том, что основа оканчивается на мягкий согласный).

Например, кидать: кидала — основа инфинитива кид-а-, кидают (= кид-а-j-ут) — основа настоящего времени кид-а-j-; водить: водила — основа инфинитива вод-и-, водят — основа настоящего времени вод'- (но в первом лице единственного числа основа вож-), назвать: назвала — основа инфинитива на-зв-а-, назовут — основа настоящего времени на-зов-

Соотношение этих основ очень сложно. Выделяется более 20 типов образования основы настоящего времени от основы инфинитива, хотя новые глаголы образуются только по пяти из них. В результате дать какие-либо правила определения одной по другой невозможно.

Формы, образуемые от основы инфинитива

Собственно инфинитив образуется от основы инфинитива при помощи суффикса -ть (и его фонетических вариаций: -ти, -чь).

Сочетание инфинитива с вспомогательным глаголом быть образует будущее время глаголов несовершенного вида.

Форма прошедшего времени образуется от основы прошедшего времени при помощи суффикса -л- и окончаний, указывающих на род и число. -0 для мужского рода единственного числа, -а — для женского рода единственного числа, -о — для среднего рода единственного числа, -и — для множественного числа. Для глаголов с основой, оканчивающейся на согласный, в мужском роде суффикс -л отбрасывается: лезть — лез, печь — пёк, но лезли, пекла.

При помощи присоединения к форме прошедшего времени частицы бы образуется форма сослагательного наклонения.

От основы прошедшего времени при помощи суффикса -вш- и окончаний прилагательного образуется причастие прошедшего времени действительного залога, при помощи суффикса -н(н)- — причастие страдательного залога.

Деепричастия совершенного вида (с пом. суффиксов -в-, -вши-, -ши-).

Формы, образуемые от основы настоящего времени

От основы настоящего времени (простого будущего для глаголов совершенного вида) образуются:

– формы настоящего и простого будущего времени изъявительного наклонения (с помощью личных окончаний глагола);

– формы повелительного наклонения;

– причастия настоящего времени действительного залога (с пом. суффиксов -ущ-/-ющ-, -ащ-/-ящ-) и страдательного залога (с пом. суффиксов -ом-/-ем-, -им-);

– деепричастия несовершенного вида (суффикс -а-/-я-)

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Грамматика русского языка

Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.


В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.