Грамон
Поделись знанием:
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.
Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
(перенаправлено с «Грамон (герцогство)»)
| Грамон | |
 | |
|
Описание герба: 'D'or, au lion d'azur, armé et lampassé de gueules' | |
| Титул: |
графы, маркизы, герцоги |
|---|---|
Подданство: | |
Грамон (фр. de Gramont) — две старинные французские дворянские фамилии.
Одна из них (Grammont) происходила из Верхней Бургундии.
- Граф Мишель де Грамон, генерал французской службы, возведен в 1718 г. в маркизы.
- Маркиз Александр де Грамон (1765—1841), шурин Лафайета, был ранен в 1792 г. при защите Тюильри; враг императорского правительства, он один из первых высказался за Бурбонов; с 1815 до 1839 г. был депутатом; известен решительной защитой конституционных идей.
- Его сын, маркиз Фердинанд де Грамон (1805—1889) занял в 1837 г. место в палате депутатов и принадлежал к левому центру. В 1848 г. избранный в национальное собрание Грамон перешел к правой. Как член законодательного корпуса, большею частью держался правительственной партии. В национальном собрании принадлежал к правому центру; его столкновение с Греви как с президентом собрания (1873) вызвало отставку последнего.
Другая фамилия Грамон (Gramont) получила своё имя от замка Грамон (исп. Agramunt) в Наварре, в департаменте Нижних Пиренеев.
- Габриэль Грамон, кардинал и дипломат (умер 1534), вел переговоры с папой Климентом VII относительно обручения его племянницы, Екатерины Медичи, с наследником французского престола.
- Антуан III, герцог Грамон (сначала граф де Гиш) (1604—1678) — французский полководец. Известность приобрел во фландрском и голландском походах. Людовик XIII дал ему маршальский жезл (1641) и возвел в герцогское достоинство. Его «Mémoires du maréchal de G.» (1716), изданные его сыном, очень интересны как в военном, так и в дипломатическом отношении.
- Его брат Филибер, граф Грамон (1621—1707), храбро сражался под начальством Конде и Тюренна, но за свои любовные похождения выслан Людовиком XIV из Франции. Он удалился в Англию, где женился на леди Гамильтон, фрейлине королевы. Пикантные записки о жизни Грамон, изд. его шурином, Антуаном Гамильтоном, — «Mémoires du chevalier de G.» — много раз издавались.
- Арман Грамон, граф де Гиш (1637—1673), младший сын Антуана III, сопровождал Людовика XIV в голландском походе 1672 г.; в 1673 г. был разбит Монтекукколи; оставил «Mémoires concernant les Provinces Unies» (1714).
- Антуан V (фр. Antoine V de Gramont) (1672—1725), герцог Грамон, французский маршал (1724), внук Антуана III, с отличием сражался в войне за испанское наследство.
- Его потомок Антуан Аженор (fr:Héraclius de Gramont; 1789—1855), герцог Грамон, французский генерал, находился с ранней молодости в близких отношениях с Бурбонами, особенно с герцогом Ангулемским, которого сопровождал в испанском походе (1823). Он был одним из самых блестящих представителей французской аристократии при дворе Бурбонов и считался образцом изящества и вкуса.
- Его сын Грамон, Антуан Аженор Альфред (1819—1880) — французский министр
Напишите отзыв о статье "Грамон"
Литература
- [ru.rodovid.org/wk/Род:Грамон Род:Грамон] на Родоводе
- Грамон, дворянские роды // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
|
Это заготовка статьи о дворянском или купеческом роде. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Грамон
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.
Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
