Грамотин, Алексей Петрович

Алексей Петрович Грамотин
Дата рождения	1801(1801)
Дата смерти	10 мая 1874(1874-05-10)
Принадлежность	Россия Россия
Род войск	артиллерия
Звание	генерал-лейтенант
Командовал	12-я артиллерийская бригада, 20-я артиллерийская бригада
Сражения/войны	Кавказская война, Русско-персидская война 1826—1828, Крымская война
Награды и премии	Орден Святой Анны 4-й ст. (1819), Орден Святой Анны 3-й ст. (1826), Орден Святого Владимира 4-й ст. (1830), Золотое оружие «За храбрость» (1832), Орден Святого Георгия 4-й ст. (1835), Орден Святого Станислава 2-й ст. (1839), Орден Святой Анны 1-й ст. (1852), Орден Святого Владимира 2-й ст. (1856), Орден Белого Орла (1861).

Алексей Петрович Грамотин (1801—1874) — генерал-лейтенант, участник Кавказских походов.

Биография

Алексей Петрович Грамотин родился в 1801 году, происходил из дворян Смоленской губернии. Образование получил в Смоленском кадетском корпусе, из которого выпущен 3 апреля 1816 года прапорщиком в полевую пешую артиллерию с назначением в 19-ю артиллерийскую бригаду, расположенную на Кубани.

Начиная с того времени практически вся военная служба Грамотина протекала на Кавказе в постоянных походах против горцев. В 1819 году он за отличие в походе против акушнинцев был награждён орденом св. Анны 4-й степени. В кампании 1826 года против Персии Грамотин заслужил орден св. Анны 3-й степени с бантом и в 1830 году за отличие против горцев получил орден св. Владимира 4-й степени с бантом и чин штабс-капитана. 11 сентября 1832 году ему была пожалована золотая полусабля с надписью «За храбрость».

Произведённый в капитаны, Грамотин в 1834 году был назначен командиром лёгкой № 5 батареи 21-й артиллерийской бригады и в следующем году, 1 декабря, за беспорочную выслугу 25 лет в офицерских чинах был награждён орденом св. Георгия 4-й степени (№ 5325 по кавалерскому списку Григоровича — Степанова).

В 1837 году Грамотин за отличие получил чин подполковника. В камании 1839 года Грамотин участвовал в походе в Южный Дагестан, где за отличие при взятии штурмом селения Ахты был награждён орденом св. Станислава 2-й степени с императорской короной. Тогда же он находился в делах при окончательном покорении Ахтинского и Рутульского округов.

В 1845 году Грамотин был произведён в полковники и в следующем году назначен командиром Самурского пехотного полка, однако отказался переходить из артиллерии в пехоту и остался на прежней должности командира 5-й батареи. Через два года он получил в командование 12-ю артиллерийскую бригаду и получив 6 декабря 1848 года чин генерал-майора бы назначен командиром 20-й артиллерийской бригады.

13 июля 1851 года Грамотин командовал всей артиллерией в сражении с горцами на Гамашинских высотах и за полное разбитие полчищ Шамиля был награждён орденом св. Анны 1-й степени (в начале 1852 года).

В 1852 году он был назначен начальником центра Кавказской линии, но с началом Восточной войны перешёл в действующую армию и участвовал в многочисленных сражениях с турками в Закавказье, за отличие в 1854 году получил императорскую корону к ордену св. Анны 1-й степени.

По окончании военных действий Грамотин вернулся к прежней должности, но в 1856 году из-за болезни оставил строевую службу и был зачислен состоять при Кавказской армии, тогда же он был награждён орденом Святого Владимира 2-й степени с мечами. Некоторое время спустя Грамотин был назначен генералом для особых поручений при главнокомандующем Кавказской армией. 17 апреля 1858 года произведён в генерал-лейтенанты и в 1861 году награждён орденом Белого Орла.

Грамотин скончался 10 мая 1874 года.

Источники

• Акты, собранные Кавказской археографической комиссией. Т. 10. Тифлис, 1885
• Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Том II. Л—Я. М., 2009
• Ежегодник русской армии за 1875 год. Часть II. СПб., 1875
• Исмаилов Э. Э. Золотое оружие с надписью «За храбрость». Списки кавалеров 1788—1913. М., 2007
• Список генералам по старшинству. Исправлено по 1 августа. СПб., 1872
• Степанов В. С., Григорович П. И. В память столетнего юбилея императорского Военного ордена Святого великомученика и Победоносца Георгия. (1769—1869). СПб., 1869

Отрывок, характеризующий Грамотин, Алексей Петрович

От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.