Грамотность новобранцев

Грамотность новобранцев (призывников) — степень владения навыками чтения и письма на родном языке, оцениваемая применительно к призывникам (рекрутам) в процессе их анкетирования в связи с призывом на военную службу по рекрутской (воинской) повинности.

Уровень неграмотности призывников, принятых на военную службу, служит отправной точкой для планирования и проведения мероприятий по преодолению этого недостатка. В разных странах, разным историческим этапам соответствуют разные технические уровни вооружений, структуры вооружённых сил и возможности бюджетов для осуществления программ обучения грамоте за счёт сил и средств самих армий.

Актуальность проблемы неграмотности призывников в той или иной стране исчезает по мере осуществления программ обязательного всеобщего образования. В некоторых странах (например, в Турции) эту задачу удалось решить только во второй половине XX века.

Постановка проблемы в XIX веке

Процент неграмотных рекрутов в Европе
и России в конце XIX века

Название государства	К 1875	В 1888-91
Нидерланды	12,3	7,3
Бельгия	25,0	16,0
Франция	16,1	9,4
Германская империя	2,4	0,6
Пруссия	3,2	0,8
Королевство Саксония	0,3	0
Великое герцогство Баденское	0,2	0
Бавария	5,9	0
Швейцария	4,6	0,8
Австрия	41,8	30,8
Венгрия	56,9	36,0
Италия	52,0	42,0
Россия	78,4	—
Швеция	0,9	0,2

О распространении грамотности может дать понятие таблица (заимствованная из Левассера и пополненная новейшими сведениями, извлечёнными Н.Рубакиным, автором статьи в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона, из официальных статистических изданий разных государств того времени).

Начиная с XIX века статистика грамотности призывников является одним из традиционных источников, которые позволяют осуществить приблизительные, грубые оценки общего уровня грамотности населения. Перечисляя грамотность призывников в ряду более, чем десятка документальных источников для таких выборочных оценок, Х. Графф указывает, что эти архивы одновременно могут давать сведения о возрасте, занятиях, а также об образовании.

Неграмотность рекрутов по странам

Франция

Достаточно полно освещены в современной литературе данные по Франции. Так, Т.  Юдт отмечает, что в 1901 году только 6% призывников по всей стране были неграмотными. При этом в некоторых департаментах (например, Вар на юго-востоке; административный центр Тулон) примерно в это же время (1899 год) только 3,6% не могли написать своё имя, хотя некоторые из них умели при этом читать.

В 1937 году, в ответ на запрос депутата о степени образования новобранцев, министр обороны Франции дал следующие сведения. В 1935 году неграмотных было 6,2%, малограмотных (не окончивших коммунальную школу) — 45%, окончивших коммунальную школу — 39%, высшую начальную школу — 5%, среднее учебное заведение — 2,7%, высшее учебное заведение — 2,1%. Несмотря на то, что во Франции уже около 50 лет действовал закон об обязательном обучении, по которому каждый французский гражданин должен был, как минимум, окончить коммунальную школу, оказалось, что половина (51%) от всех призываемых такой школы не окончило.

Япония

Впечатляющих успехов по темпам снижения показателей неграмотности призывников добилась в начале XX века Япония, осуществившая за короткий период времени мощный рывок. Ещё в 1899 году лишь 4 восточных военных округа поставляли наименьший процент неграмотных призывников — от 0 до 10%. В то же время в двенадцати округах неграмотных новобранцев было свыше 30%, а на острове Окинава даже 76,3%.

Всего через пять лет, к 1904 году, в Японии не осталось ни одного округа с неграмотностью новобранцев свыше 30% (кроме отдалённых областей на островах Хоккайдо, Окинава и Кагошима). Большая часть северо-восточных и восточных районов снизила показатели неграмотности втрое, переместившись из диапазона 10-20% (медиана 15%) в диапазон 0-10% (медиана 5%). В наименее благополучных западных районах число неграмотных призывников сократилось более, чем на треть (из диапазона 20-30% в диапазон 10-20%).

В 1905 году был пройден важный рубеж: в Японии был достигнут практически полный охват мальчиков и девочек всеобщим образованием, что авторы связывают с ростом патриотических настроений в связи с победой над царской Россией в русско-японской войне. К 1909 году практически во всех округах страны неграмотных призывников было менее 10%. Исключение составляли лишь три наиболее удалённые точки (Аомори, Окинава и Омура), причём в двух из них неграмотных рекрутов было менее 20%.

Российская империя

В истории развития грамотности на Руси Пётр I и его преобразования имеют двойную значимость. С одной стороны, этот царь-реформатор настоял на преобразовании самой предметной основы грамотности — алфавита и шрифта. С другой, повышение образованности и профессионализма царь рассматривал как предпосылку успеха своих реформ, направленных на укрепление мощи своего государства. При этом главным геополитическим препятствием на пути преобразования Русского царства в Российскую империю была Шведская империя — государство, отличавшееся помимо прочего высоким уровнем грамотности. И хотя целью Петра было не всеобщее, а сословное образование:

Послать во все губернии по нескольку человек из школ математических, чтоб учить дворянских детей, кроме однодворцев и приказного чина, цифири и геометрии и положить штраф такой, что невольно будет жениться, пока сего выучится

— Хронограф, 31 января 1714 года

- вышеприведённый указ был нацелен, в том числе, и на повышение уровня грамотности хотя бы младшего офицерского состава. «Мысль о народном, а не о сословном образовании» в России иногда связывают с Екатериной II, аргументируя это следующим образом:

Великая Государыня думала об образовании всего русскаго народа; это видно как из самаго названия открытых в ея царствование учебных заведений, которыя в губернских городах получили название «главных народных училищ», а в уездных городах — «малых народных училищ»…

— Безгин И. Г. Симбирская губернская гимназия. 1888.

По сведениям центрального статистического комитета, процент неграмотных новобранцев в России за период 1874—1887 гг. выразился следующими цифрами:

Процент неграмотных среди новобранцев в Российской империи

	1874	1875	1876	1877	1878	1879	1880	1881	1882	1883	Среднее за 10 лет	1884	1885	1886	1887
Европейская Россия	77,95	78,25	78,40	78,17	78,41	77,88	76,82	75,75	75,15	73,98	77,02	72,74	71,80	70,55	68,66
Привислянский край	83,24	81,30	82,61	84,27	88,63	85,16	84,68	85,00	85,51	85,82	84,58	85,71	83,81	83,07	82,18
Кавказ	85,82	85,76	86,87	86,16	86,12	86,36	86,16	84,38	84,82	84,57	85,69	81,41	77,58	73,11	82,06
Сибирь												84,95	84,07	83,80	83,11
Средняя Азия												57,92	54,42	46,47	84,06
Вся Россия	78,66	78,76	79,05	78,99	79,33	78,88	77,91	76,94	76,49	76,01	78,01	74,52	73,42	72,23	74,22

Низкий процент неграмотных в Средней Азии объясняется тем, что количество новобранцев там весьма незначительно и не характерно для всей массы народа (напр., в 1886 г. всех принятых на службу было 170 чел., из них 79 неграмотных).

При рекрутской повинности помещики и община предпочитали отдавать в армию наименее ценных сельчан. Распоряжаясь «в рекруты отдать из порочных крестьян и безнадёжных в вотчине», помещики требовали от приказчика: «по окончании прислать список с означением причин, по коим они поступили… за подписом умеющих грамоте крестьян». На протяжении последней четверти XIX века введённая в 1874 году всеобщая личная воинская повинность завершалась призывом лишь для 25–30% мужчин призывного возраста, и процент неграмотных новобранцев оставался стабильно высоким. Это заставило предпринять целый комплекс мер по обучению новобранцев — как стали называть после этой военной реформы рекрутов. При этом сам срок обязательной службы был дифференцирован в зависимости от образовательного ценза, начиная с «учебных заведений IV разряда». Так, ст. 56.4 раздела IV «Об отсрочках и льготах по образованию» главы VI Устава о воинской повинности определяла закончившим полный курс народных училищ срок службы в 4 года (во флоте и в азиатских областях — 6 лет).

Обратной стороной льгот, предоставленных Уставом о воинской повинности образованным людям, стало то, что вся тяжесть воинской службы оказалась возложенной на наименее грамотную часть общества. Большинство вышедших из деревни оставались неграмотными, и их подготовка вызывала большие трудности. В своём отчете за 1883 год командующий войсками Варшавского военного округа генерал Гурко писал:

Затруднения встречались при выборе людей для учебных команд вследствие … малой развитости новобранцев вообще и недостаточно быстрого обучения грамоте в ротных школах… Вследствие этого часто приходилось назначать в учебные команды людей, почти совершенно неграмотных, что затрудняло их дальнейшее обучение.

— ЦГВИА, ф. Канцелярии Военного министерства, оп. 1, д. 40458, ч. 2, л. 147

В последней четверти XIX века приросту доли грамотных в новом пополнении противостояла тенденция сокращения обучения грамоте в войсках. Обучение солдат чтению и письму, достаточно широко налаженное в 1860-70-е годы, начинает свёртываться с 1881 года, когда в «Плане годовых занятий в войсках» время на обучение солдат грамоте было сокращено. В середине 1880-х обучение грамоте нижних чинов, кроме поступавших в учебные команды, сделали необязательным. В ответ на ходатайства офицеров удовлетворить стремление солдат к грамоте в 1892 году последовало разъяснение:

Едва ли можно согласиться с тем, что обучение грамотности в войсках должно занимать столь важное место… На войска не может быть возложена обязанность служить проводником грамотности в народную массу, средств и времени очень мало.

К концу 1890-х учить солдат грамоте прекратили почти во всех округах, кроме Киевского; его командующий генерал М. И. Драгомиров продолжал ставить вопрос о невозможности обучать военному делу неграмотных людей.

Эту же тенденцию подтвердили в своих исследованиях Дж. Бушнелл, а впоследствии Б. Эклоф и С. Франк: при том, что долгое время «царская армия была [зачастую] единственным и важнейшим источником обретения грамотности русскими крестьянами», в 1880-е годы от обучения солдат грамоте отошли, а затем даже когда обучение грамоте требовалось (после этой даты)… то «часто, а возможно и в обычных случаях это требование оставалось лишь мёртвой буквой».

В пехоте обязательное обучение грамоте вновь ввели лишь в 1902 году. Однако в кавалерии и артиллерии, — констатировала вновь созданная при Главном штабе Комиссия по вопросу об образовании войск, — грамоте солдат не обучали, «ввиду того, что занятия грамотностью с молодыми солдатами этого рода оружия совершенно невыполнимы по недостатку для сего времени». Снижению доли неграмотных призывников (в 1881 году — 75,9%, в 1891 — 66,4%, в 1901 — 40,3%) противостоял и фактор недоступности бесплатного образования.

По данным «Военно-статистического ежегодника за 1912 год» из 1.260.159 низших чинов армии имели образование:

• высшее — 1.480
• среднее — 6.087
• низшее — 125.494

Не имели образовательного ценза 1.127.098 человек. По грамотности:

• грамотные — 604.737 (по Е. С. Сенявской — 47,41 % личного состава)
• малограмотные — 301.878
• неграмотные — 353.544

Примечания в "Военно-статистическом ежегоднике" к этим данным резюмируют: «Нижних чинов, получивших образование в различных школах, ничтожное, всего 10,74%. Остальная масса (89,26%) не получила никакого образования» «Грамотных, т.е. умеющих читать и писать, около половины всего состава (47,41%), умеющих только читать — 24,09%, остальные вовсе неграмотны — 28,59%».

Примерно то же соотношение групп по грамотности приводит на 1913 год для русской армии и В. Д. Поликарпов: грамотных — 48,3 %, малограмотных — 23,7% и неграмотных – 28%.

В таблицах, составленных на основании статистики, объединявшей грамотных с полуграмотными, БСЭ, приводя динамику снижения доли неграмотных призывников за 1875–1913 годы, заключает, что даже «принимая за грамотного умевшего написать лишь свою фамилию», выходит, что «накануне первой мировой войны каждый четвёртый новобранец был неграмотным»:

Процент неграмотных призывников в России по пятилетиям

Годы	1875	1880	1885	1890	1896	1900	1905	1913
%% неграмотных	79%	78%	74%	69%	60%	51%	42%	27%

После проведения всеобщей мобилизации с началом войны доля неграмотных и полуграмотных среди новобранцев возросла до 61 %. В это же время неграмотных новобранцев в Германии было 0,04 %, в Англии — 1 %, во Франции — 3,4 %, в США — 3,8 %, в Италии — 30 %.

Ликвидация неграмотности рядового состава в современности

Турция

С повышением технического уровня вооружений, а также в целях необходимости усиления идейно-воспитательной работы с молодыми солдатами (в том числе в порядке самоподготовки — самостоятельного чтения и освоения соответствующих материалов), армии разных стран подходят к необходимости ликвидировать неграмотность уже призванных воинов собственными силами.

Достаточно поздно за решение этой проблемы взялись в Турции. Здесь этому предшествовал государственный переворот, осуществлённый 27 мая 1960 года группой молодых офицеров, прошедших подготовку в НАТО. В 1961 году в армии началась кампания по ликвидации неграмотности рядового состава. Во всех армейских подразделениях были открыты школы грамоты, которые назывались тур. Ali Okulu.

В этих школах обучение грамоте и закрепление навыков чтения осуществлялось на основе буклетов, где в националистической системе ценностей подавались идеи родины, героизма, храбрости, чести и готовности отдать свою жизнь. Национализм инкорпорировался сюда «как объединяющая идеология, и преподносился в этих букварях в авторитарном тоне». За время осуществления этой программы через систему школ Ali Okulu прошло 532 266 вновь призванных в турецкую армию.

См. также

• Грамотность

Литература

• Земляная Т. Б., Павлычева О. Н. [paedagogia.ru/attachments/article/165/zemlyanayapavlicheva1.doc Особенности и значение образовательной реформы второй половины XVIII в. (времени Петра Великого)] // Журнал научно-педагогической информации / ИНИМ РАО. — 2010. — № 7.

Отрывок, характеризующий Грамотность новобранцев

Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.


Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.
Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» говорило лицо каждого солдата и офицера.
Не доехав еще до строившегося укрепления, он увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был князь Багратион. Князь Андрей остановился, ожидая его. Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав князя Андрея, кивнул ему головой. Он продолжал смотреть вперед в то время, как князь Андрей говорил ему то, что он видел.
Выражение: «началось! вот оно!» было даже и на крепком карем лице князя Багратиона с полузакрытыми, мутными, как будто невыспавшимися глазами. Князь Андрей с беспокойным любопытством вглядывался в это неподвижное лицо, и ему хотелось знать, думает ли и чувствует, и что думает, что чувствует этот человек в эту минуту? «Есть ли вообще что нибудь там, за этим неподвижным лицом?» спрашивал себя князь Андрей, глядя на него. Князь Багратион наклонил голову, в знак согласия на слова князя Андрея, и сказал: «Хорошо», с таким выражением, как будто всё то, что происходило и что ему сообщали, было именно то, что он уже предвидел. Князь Андрей, запихавшись от быстроты езды, говорил быстро. Князь Багратион произносил слова с своим восточным акцентом особенно медленно, как бы внушая, что торопиться некуда. Он тронул, однако, рысью свою лошадь по направлению к батарее Тушина. Князь Андрей вместе с свитой поехал за ним. За князем Багратионом ехали: свитский офицер, личный адъютант князя, Жерков, ординарец, дежурный штаб офицер на энглизированной красивой лошади и статский чиновник, аудитор, который из любопытства попросился ехать в сражение. Аудитор, полный мужчина с полным лицом, с наивною улыбкой радости оглядывался вокруг, трясясь на своей лошади, представляя странный вид в своей камлотовой шинели на фурштатском седле среди гусар, казаков и адъютантов.
– Вот хочет сраженье посмотреть, – сказал Жерков Болконскому, указывая на аудитора, – да под ложечкой уж заболело.
– Ну, полно вам, – проговорил аудитор с сияющею, наивною и вместе хитрою улыбкой, как будто ему лестно было, что он составлял предмет шуток Жеркова, и как будто он нарочно старался казаться глупее, чем он был в самом деле.
– Tres drole, mon monsieur prince, [Очень забавно, мой господин князь,] – сказал дежурный штаб офицер. (Он помнил, что по французски как то особенно говорится титул князь, и никак не мог наладить.)
В это время они все уже подъезжали к батарее Тушина, и впереди их ударилось ядро.
– Что ж это упало? – наивно улыбаясь, спросил аудитор.
– Лепешки французские, – сказал Жерков.
– Этим то бьют, значит? – спросил аудитор. – Страсть то какая!
И он, казалось, распускался весь от удовольствия. Едва он договорил, как опять раздался неожиданно страшный свист, вдруг прекратившийся ударом во что то жидкое, и ш ш ш шлеп – казак, ехавший несколько правее и сзади аудитора, с лошадью рухнулся на землю. Жерков и дежурный штаб офицер пригнулись к седлам и прочь поворотили лошадей. Аудитор остановился против казака, со внимательным любопытством рассматривая его. Казак был мертв, лошадь еще билась.
Князь Багратион, прищурившись, оглянулся и, увидав причину происшедшего замешательства, равнодушно отвернулся, как будто говоря: стоит ли глупостями заниматься! Он остановил лошадь, с приемом хорошего ездока, несколько перегнулся и выправил зацепившуюся за бурку шпагу. Шпага была старинная, не такая, какие носились теперь. Князь Андрей вспомнил рассказ о том, как Суворов в Италии подарил свою шпагу Багратиону, и ему в эту минуту особенно приятно было это воспоминание. Они подъехали к той самой батарее, у которой стоял Болконский, когда рассматривал поле сражения.
– Чья рота? – спросил князь Багратион у фейерверкера, стоявшего у ящиков.
Он спрашивал: чья рота? а в сущности он спрашивал: уж не робеете ли вы тут? И фейерверкер понял это.
– Капитана Тушина, ваше превосходительство, – вытягиваясь, закричал веселым голосом рыжий, с покрытым веснушками лицом, фейерверкер.
– Так, так, – проговорил Багратион, что то соображая, и мимо передков проехал к крайнему орудию.
В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.