Гранадос, Энрике

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Энрике Гранадос
Enrique Granados
Основная информация
Полное имя

Панталеон Энрике Костансо Гранадос-и-Кампинья

Дата рождения

27 июля 1867(1867-07-27)

Место рождения

Льейда

Дата смерти

24 марта 1916(1916-03-24) (48 лет)

Место смерти

пролив Ла-Манш

Страна

Испания

Профессии

композитор, пианист

Инструменты

Фортепиано

Энри́ке Грана́дос (полное имя Панталеон Энрике Костансо Гранадос-и-Кампинья, исп. Pantaléon Enrique Costanzo Granados y Campiña; 27 июля 1867, Лерида — 24 марта 1916, в проливе Ла-Манш) — испанский композитор и пианист, один из наиболее заметных деятелей испанской музыкальной культуры конца XIX — начала XX веков.





Биография

Гранадос родился в семье военного. В 1874 семья переехала в Барселону, где он получил первые уроки игры на фортепиано у Франсиско Хурнета и Хуана Пухоля, известного композитора и педагога, среди учеников которого были также Рикардо Виньес и Исаак Альбенис. В этот период Гранадос также изучал теорию музыки у Фелипе Педреля, активно интересовался испанским музыкальным фольклором, оказавшим впоследствии большое влияние на его композиторское творчество.

В 1887 Гранадос при поддержке одного из местных предпринимателей смог поехать в Париж, где в течение двух лет посещал в качестве слушателя консерваторию по классу композиции Шарля Берио. Вернувшись в Барселону, он начал выступать как пианист, и в 1890 году в местном театре состоялся его первый сольный концерт. Через некоторое время Гранадос заявил о себе и как о композиторе, включив в программы своих выступлений Испанские танцы собственного сочинения. Они имели большой успех и вскоре были напечатаны, став первыми изданными работами Гранадоса.

В 1898 появляется первое крупное произведение композитора — опера «Мария дель Кармен», которая после постановки в Мадриде приносит автору широкую известность по всей стране. Написанная на испанский сюжет и пронизанная национальным духом, она была восторженно принята публикой, а также членами королевской семьи и лично королём Альфонсом XIII. Опера была через некоторое время также поставлена в Валенсии и Барселоне, однако вскоре вышла из репертуара, так как общественность была достаточно непривычна к сочинениям в национальном духе и отдавала своё предпочтение классическим европейским операм.

На рубеже веков Гранадос увлекается каталонской культурой и пишет ряд произведений для местных театров, которые, однако, практически не были известны за пределами Каталонии. В 1900 он основал в Барселоне Общество классических концертов, в котором иногда выступал как дирижёр, а год спустя, после того, как Общество распалось — музыкальную академию (получившую впоследствии его имя), в которой работал до конца жизни. Уделяя большое внимание вопросам музыкального преподавания, Гранадос написал ряд педагогических работ. Не прекращая концертной карьеры, в этот период он выступает с такими известными музыкантами, как Жак Тибо, Камиль Сен-Санс, Пабло Казальс (с последним его связывала крепкая дружба, ему посвящены несколько сочинений Гранадоса). В начале 1900-х Гранадос записал несколько произведений на Вельте-Миньоне.

К 1907 году имя композитора уже известно за пределами Испании: Габриэль Форе приглашает его в жюри престижного композиторского конкурса. В это же время Гранадос приступает к сочинению самого известного своего сочинения — сюиты «Гойески». Вдохновившись картинами Франсиско Гойи, которые он увидел в музее Прадо в Мадриде, композитор сочинил две тетради фортепианных пьес, первая из которых была исполнена в 1911 году в Барселоне, затем — в Париже, а весь цикл — в 1913 в Мадриде. Сюита имела огромный успех, и Гранадос решил написать оперу, основанную на тех же музыкальных источниках. По предложению американского пианиста Эрнеста Шеллинга в качестве сюжета он выбрал произведение Фернандо Перике. Работа над оперой началась в 1913 году, премьера была намечена на 1914 в Париже, но начавшаяся Первая мировая война помешала её осуществить. На протяжении 1914—1915 годов Гранадос дорабатывал сочинение, и 28 января 1916 оно было впервые исполнено в Нью-Йорке. Некоторые критики приняли оперу весьма прохладно, отметив в ней недостаток сценического драматизма и плохую оркестровку. Первым из испанских композиторов, когда-либо посетивших США, Гранадос был приглашен президентом Томасом Вудро Вильсоном в Белый дом, где выступил как пианист.

Опоздав на запланированный прямой морской рейс в Испанию, Гранадос принял решение сесть на корабль, идущий в Англию, где пересел на пароход «Sussex», направлявшийся во Францию, однако 24 марта 1916 года, во время прохода по Ла-Маншу он был атакован торпедой немецкой подводной лодки. Корабль не затонул, однако от сильного удара многие из находившихся на борту (в том числе жена Гранадоса) были выброшены в воду. Гранадос прыгнул за борт, пытаясь спасти жену, и утонул.

Творчество

Творчество Гранадоса основано на тенденциях европейского искусства своего времени, однако испытывает сильное влияние испанской и каталонской народной музыки. Многие его фортепианные сочинения написаны в духе народных танцев, причём как широко известных (например, хота), так и менее популярных (васконгада, парранда). С другой стороны, в фортепианных циклах Гранадоса («Романтические картины», «Юношеские рассказы», «Эскизы», «Часослов») заметно некоторое влияние Шумана как в гармоническом языке, так и в заявленной программности пьес.

Сюита «Гойески» — самое известное сочинение Гранадоса — попытка объединить стилистические приёмы, использовавшиеся композитором в своих произведениях. Интересной чертой этих пьес является широкое употребление мелизмов в духе Доменико Скарлатти. В них Гранадос использует как настоящие народные мелодии, так и сочинённые самостоятельно их имитации. Некоторые из этих пьес изобилуют приёмами, похожими по звучанию на гитарные, благодаря чему они получили популярность в переложении для этого инструмента.

Важное место в творчестве Гранадоса занимают произведения для музыкального театра. Из одиннадцати работ этого жанра четыре могут считаться настоящими операми, остальные содержат обширные разговорные фрагменты и приближаются по духу к сарсуэлам или обыкновенным театральным постановкам.

Перу Гранадоса также принадлежат камерно-инструментальные и оркестровые сочинения, вокальные циклы и др. Многие произведения композитора были найдены и исполнены спустя много лет после его смерти. Ряд своих планов Гранадос не успел осуществить, некоторые рукописи утеряны.

Напишите отзыв о статье "Гранадос, Энрике"

Литература

  • [www.guitar-times.ru/pages/documents/granados_e.htm Гранадос (некролог)] // «Русская музыкальная газета». — 1916. — № 20-21 (15-22 мая).

Ссылки

Отрывок, характеризующий Гранадос, Энрике

В фигуре, где ему надо было выбирать дам, шепнув Элен, что он хочет взять графиню Потоцкую, которая, кажется, вышла на балкон, он, скользя ногами по паркету, выбежал в выходную дверь в сад и, заметив входящего с Балашевым на террасу государя, приостановился. Государь с Балашевым направлялись к двери. Борис, заторопившись, как будто не успев отодвинуться, почтительно прижался к притолоке и нагнул голову.
Государь с волнением лично оскорбленного человека договаривал следующие слова:
– Без объявления войны вступить в Россию. Я помирюсь только тогда, когда ни одного вооруженного неприятеля не останется на моей земле, – сказал он. Как показалось Борису, государю приятно было высказать эти слова: он был доволен формой выражения своей мысли, но был недоволен тем, что Борис услыхал их.
– Чтоб никто ничего не знал! – прибавил государь, нахмурившись. Борис понял, что это относилось к нему, и, закрыв глаза, слегка наклонил голову. Государь опять вошел в залу и еще около получаса пробыл на бале.
Борис первый узнал известие о переходе французскими войсками Немана и благодаря этому имел случай показать некоторым важным лицам, что многое, скрытое от других, бывает ему известно, и через то имел случай подняться выше во мнении этих особ.

Неожиданное известие о переходе французами Немана было особенно неожиданно после месяца несбывавшегося ожидания, и на бале! Государь, в первую минуту получения известия, под влиянием возмущения и оскорбления, нашел то, сделавшееся потом знаменитым, изречение, которое самому понравилось ему и выражало вполне его чувства. Возвратившись домой с бала, государь в два часа ночи послал за секретарем Шишковым и велел написать приказ войскам и рескрипт к фельдмаршалу князю Салтыкову, в котором он непременно требовал, чтобы были помещены слова о том, что он не помирится до тех пор, пока хотя один вооруженный француз останется на русской земле.
На другой день было написано следующее письмо к Наполеону.
«Monsieur mon frere. J'ai appris hier que malgre la loyaute avec laquelle j'ai maintenu mes engagements envers Votre Majeste, ses troupes ont franchis les frontieres de la Russie, et je recois a l'instant de Petersbourg une note par laquelle le comte Lauriston, pour cause de cette agression, annonce que Votre Majeste s'est consideree comme en etat de guerre avec moi des le moment ou le prince Kourakine a fait la demande de ses passeports. Les motifs sur lesquels le duc de Bassano fondait son refus de les lui delivrer, n'auraient jamais pu me faire supposer que cette demarche servirait jamais de pretexte a l'agression. En effet cet ambassadeur n'y a jamais ete autorise comme il l'a declare lui meme, et aussitot que j'en fus informe, je lui ai fait connaitre combien je le desapprouvais en lui donnant l'ordre de rester a son poste. Si Votre Majeste n'est pas intentionnee de verser le sang de nos peuples pour un malentendu de ce genre et qu'elle consente a retirer ses troupes du territoire russe, je regarderai ce qui s'est passe comme non avenu, et un accommodement entre nous sera possible. Dans le cas contraire, Votre Majeste, je me verrai force de repousser une attaque que rien n'a provoquee de ma part. Il depend encore de Votre Majeste d'eviter a l'humanite les calamites d'une nouvelle guerre.
Je suis, etc.
(signe) Alexandre».
[«Государь брат мой! Вчера дошло до меня, что, несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я мои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы, и только лишь теперь получил из Петербурга ноту, которою граф Лористон извещает меня, по поводу сего вторжения, что Ваше Величество считаете себя в неприязненных отношениях со мною, с того времени как князь Куракин потребовал свои паспорта. Причины, на которых герцог Бассано основывал свой отказ выдать сии паспорты, никогда не могли бы заставить меня предполагать, чтобы поступок моего посла послужил поводом к нападению. И в действительности он не имел на то от меня повеления, как было объявлено им самим; и как только я узнал о сем, то немедленно выразил мое неудовольствие князю Куракину, повелев ему исполнять по прежнему порученные ему обязанности. Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания все происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принужден отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше Величество, еще имеете возможность избавить человечество от бедствий новой войны.
(подписал) Александр». ]


13 го июня, в два часа ночи, государь, призвав к себе Балашева и прочтя ему свое письмо к Наполеону, приказал ему отвезти это письмо и лично передать французскому императору. Отправляя Балашева, государь вновь повторил ему слова о том, что он не помирится до тех пор, пока останется хотя один вооруженный неприятель на русской земле, и приказал непременно передать эти слова Наполеону. Государь не написал этих слов в письме, потому что он чувствовал с своим тактом, что слова эти неудобны для передачи в ту минуту, когда делается последняя попытка примирения; но он непременно приказал Балашеву передать их лично Наполеону.
Выехав в ночь с 13 го на 14 е июня, Балашев, сопутствуемый трубачом и двумя казаками, к рассвету приехал в деревню Рыконты, на французские аванпосты по сю сторону Немана. Он был остановлен французскими кавалерийскими часовыми.
Французский гусарский унтер офицер, в малиновом мундире и мохнатой шапке, крикнул на подъезжавшего Балашева, приказывая ему остановиться. Балашев не тотчас остановился, а продолжал шагом подвигаться по дороге.
Унтер офицер, нахмурившись и проворчав какое то ругательство, надвинулся грудью лошади на Балашева, взялся за саблю и грубо крикнул на русского генерала, спрашивая его: глух ли он, что не слышит того, что ему говорят. Балашев назвал себя. Унтер офицер послал солдата к офицеру.
Не обращая на Балашева внимания, унтер офицер стал говорить с товарищами о своем полковом деле и не глядел на русского генерала.
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.
Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.
Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.