Гранат (обсерватория)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Международная астрофизическая обсерватория «Гранат»

схематическое изображение обсерватории «Гранат»
Организация:

Советская космическая программа

Главные подрядчики:

НПО им. Лавочкина

Волновой диапазон:

Рентгеновские и гамма-лучи

NSSDC ID:

[nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1989-096A 1989-096A]

Местонахождение:

Геоцентрическая орбита

Тип орбиты:

Высокоапогейная орбита

Высота орбиты:

апогей 200 000 км
перигей 2000 км
(начальные значения)

Период обращения:

4 дня

Дата запуска:

1 декабря 1989[1]

Место запуска:

Байконур

Средство вывода на орбиту:

Протон

Продолжительность:

9 лет

Дата схода с орбиты:

25 мая 1999[1]

Масса:

4 тонны (вес научной аппаратуры 2,3 тонны)

Тип телескопа:

кодирующая маска (СИГМА)[2]
кодирующая маска (АРТ-П)[3]

Научные инструменты
  • СИГМА

рентгеновский/гамма телескоп

  • АРТ-П

рентгеновский телескоп

  • АРТ-С

рентгеновский спектрометр

  • Фебус

детектор гамма-всплесков

  • ВОТЧ

монитор всего неба

  • КОНУС-Б
    Подсолнух

Гамма-всплесковые
приборы

Сайт:

[hea.iki.rssi.ru/GRANAT/index.html hea.iki.rssi.ru/GRANAT/index.html]  (рус.)
[hea.iki.rssi.ru/GRANAT/granat.html hea.iki.rssi.ru/GRANAT/granat.html]  (англ.)

Международная астрофизическая обсерватория «Гранат» — советская (а затем российская) орбитальная обсерватория, разработанная совместно с Францией, Данией и Болгарией. Запущена на орбиту 1 декабря 1989 года ракетой-носителем «Протон» на высокоапогейную орбиту с периодом обращения вокруг Земли 4 дня, из которых научные наблюдения проводились в течение 3 дней. Обсерватория работала на орбите более 9 лет (вход в атмосферу 29 мая 1999 года).[1]

В сентябре 1994 года, после практически 5 лет работы на орбите в режиме направленных наблюдений рабочее тело для двигателей разворота подошло к концу и обсерватория была переведена в режим сканирования. Передача данных с обсерватории была закончена 27 ноября 1998 года, обсерватория разрушилась при входе в атмосферу 25 мая 1999 г[1]).

Семь инструментов обсерватории покрывали диапазон энергий от оптического (прибор «Подсолнух») до гамма (приборы «Фебус» и «Конус-Б»). Один из основных инструментов обсерватории — телескоп SIGMA — впервые позволил построить изображение области центра галактики с беспрецедентным для таких больших энергий (40 кэВ — 1 МэВ) угловым разрешением 15 угловых минут. Телескоп с кодирующей маской АРТ-П впервые провел глубокий обзор обширной области Балджа галактики, открыв более десятка неизвестных ранее аккрецирующих чёрных дыр и нейтронных звезд. Приборы WATCH и PHEBUS составили подробные каталоги гамма-всплесков.





Космический аппарат

«Гранат» представлял собой трёхосностабилизированный космический аппарат, последний из серии аппаратов класса «Венера», произведённых в НПО им. Лавочкина. Аппарат был аналогичен орбитальной обсерватории «Астрон», работавшей в 1983—1989 годах. Вес космического аппарата 4,4 тонны, из них 2,3 тонны составлял вес научной аппаратуры. Длина космического аппарата 6,5 м, размах лопастей солнечных батарей 8,5 м. Энергопотребление научной аппаратуры составляло приблизительно 400 ватт.

Запуск и орбита

Орбитальная обсерватория была запущена 1 декабря 1989 года ракетой-носителем «Протон» с космодрома Байконур. Спутник был выведен на высокоапогейную (апогей 200 000 км, перигей 2000 км) орбиту с периодом обращения 98 часов и углом наклонения орбиты 51,5 градусов. При такой орбите возмущения, создаваемые Луной и Солнцем, со временем должны были существенно увеличить наклонение орбиты и уменьшить её эксцентриситет (к моменту входа в атмосферу орбита космического аппарата была практически круговой)

Три из четырёх дней каждой орбиты были посвящены научным наблюдениям, в течение четвёртого дня каждого витка аппарат находился в радиационных поясах Земли и научная аппаратура отключалась.

Изменения орбиты обсерватории «Гранат» (предсказания 1994 года)
Date Перигей(км) Апогей, (км) Арг.перицентра (градус) Накл.(градус) Долг.восх.узла(градус)
1 декабря 1989 2.000 200.000 285 51,5 20,0
1 декабря 1991 23.893 179.376 311,9 82,6 320,3
1 декабря 1994 58.959 144.214 343,0 86,5 306,9
1 декабря 1996 42.088,8 160.888 9,6 93,4 302,2
1 декабря 1997 24.004,5 179.066 14,6 93,4 302,2
1 декабря 1998 6.302,5 196.854 17,0 65,6 292,9
июнь 1999 182,8 202.891 21,6 49 283,3

Предсказание даты схода с орбиты подтвердилось с большой точностью.

Научные инструменты обсерватории

SIGMA

Телескоп жесткого рентгеновского диапазона SIGMA был произведен совместно Центром изучения космических излучений (CESR, Тулуза, Франция) и Центром ядерных исследований (CeA, Сакле, Франция). Телескоп SIGMA был первым прибором на орбитальных обсерваториях, способным строить изображения в жёстком рентгеновском диапазоне (40-1300 кэВ).

Для построения изображений использовался принцип кодирующей апертуры.

Эффективная площадь его детектора составляла около 800 см², эффективное поле зрения ~9°×9° (поле зрения на максимуме чувствительности ~5°×5°) . Угловое разрешение 15 угловых минут, энергетическое разрешение 8 % на энергии 511 кэВ[2]

АРТ-П

Телескоп АРТ-П (Рентгеновский Телескоп — Позиционно-чувствительный) был создан в Отделе астрофизики высоких энергий Института космических исследований АН СССР (Москва). Рабочий диапазон энергий телескопа 4-60 кэВ. Телескоп состоял из 4 идентичных модулей («голов»), каждая из которых содержала позиционно чувствительный газовый счётчик и кодирующую маску.

Каждый модуль имел эффективную площадь около 600 см² и поле зрения 1,8°×1,8°. Угловое разрешение телескопа АРТ-П — 5 угловых минут, временное разрешение 3,9 мс, энергетическое разрешение 22 % на энергии 6 кэВ. Чувствительность телескопа за типичное время экспозиции 8 часов составляла примено 1 мКраб (0,001 доли от потока Крабовидной туманности — известного стандарта рентгеновской астрономии)[3].

АРТ-С

Инструмент АРТ-С, также произведённый в ИКИ (Институте космических исследований), представлял собой коллимированный спектрометр с полем зрения 2°×2°. Инструмент состоял из 4 отдельных модулей с многопроволочными пропорциональными газовыми счётчиками общей площадью 2400 см2 на 10 кэВ и 800 см2 на 100 кэВ. Временное разрешение 200 мкс. В результате технических проблем прибор фактически не работал.[3]

PHEBUS

Эксперимент PHEBUS был предоставлен Центром по изучению космических излучений (Сакле, Франция) для регистрации всплесковых событий на высоких энергиях (100 кэВ-100 МэВ). Он состоял из шести независимых сцинтилляционных детекторов — кристаллов германата висмута BGO диаметром 78 мм и толщиной 120 мм в окружении пластиковой антисовпадательной защиты. Кристалла были расположены в разных местах спутника таким образом, чтобы осматривать все небо (4π стерадиан). Всплесковый режим записи детекторов включался, если скорость счёта детектора превышала 8 стандартных отклонений на шкалах времен 0,25 или 1,0 с. События записывались в 116 энергетических каналах.

WATCH

Инструмент WATCH, созданный Датским институтом космических исследований, являлся монитором всего неба в диапазоне энергий 6-180 кэВ. Работа прибора была основана на принципе вращающейся модуляции. Одновременно прибор покрывал примерно 75 % всего неба. Энергетическое разрешение прибора 30 % на 60 кэВ. В периоды между всплесками запись скорости счёта детектора велась с разрешением 4, 8 и 16 с (в зависимости от доступной телеметрии). Во время всплесков скорость счёта детекторов записывалась с временны́м разрешением 1 с в 36 энергетических каналах.[4]

КОНУС-Б

Инструмент КОНУС-Б был создан в Физико-техническом институте им. Иоффе (Санкт-Петербург) и состоял из семи сцинтилляционных детекторов, расположенных в разных местах космического аппарата. Рабочий диапазон энергий прибора 10 кэВ-8 МэВ. Каждый детектор прибора состоял из кристалла NaI(Tl) диаметром 200 мм и толщиной 50 мм, закрытого бериллиевым входным окном. Боковые грани кристаллов были закрыты 5 мм слоем свинца. Порог детектирования всплесков от 5·10−7 до 5·10−8 эрг/см2, в зависимости от времени нарастания потока всплеска. Спектры всплесков записывались двумя анализаторами пульсов в 31 энергетическом канале, первые 8 каналов записывались с временны́м разрешением 1/16 с, а для остальных каналов временное разрешение определялось доступной телеметрией.

Инструмент КОНУС-Б работал с 11 декабря 1989 до 20 февраля 1990. За этот период инструмент зарегистрировал около 60 солнечных вспышек и 19 гамма-всплесков[5]

Подсолнух

Российско-Болгарский прибор «Подсолнух» (TOURNESOL) состоял из четырёх пропорциональных счётчиков и двух оптических детекторов. Пропорциональные счётчики регистрировали фотоны в диапазоне энергий 2 кэВ-20 МэВ в поле зрения 6°×6°. Оптические детекторы имели поле зрения 5°×5°. Основной задачей инструмента был поиск послесвечений гамма-всплесков, а также спектральный анализ самих всплесков. Поворотная платформа прибора позволяла за достаточно короткое время перенаводить его основные инструменты в направлении на гамма-всплеск, обнаруженный, например, прибором КОНУС-Б. Прибор фактически являлся предшественником современной обсерватории SWIFT[6], основные инструменты которой перенаводятся на гамма-всплески, обнаруженные широкоугольным телескопом — монитором гамма-всплесков.

В результате технических проблем прибор «Подсолнух» практически не работал в штатном режиме.

Научные результаты

За первые четыре года направленных наблюдений «Гранат» провёл наблюдения большого количества галактических и внегалактических источников, акцентируя особое внимание на получение глубоких (высокочувствительных) изображений области Центра Галактики и получение высококачественных широкополосных спектров различных рентгеновских новых. После 1994 года обсерватория была переведена в режим сканирования. После этого, в период 1997—1998 гг. обсерватория провела последнюю серию наблюдений области Центра Галактики (в этой серии наблюдений был, например, открыт кандидат в чёрные дыры GRS 1737-31).

Среди наиболее значимых результатов обсерватории необходимо отметить:

  • Глубокие изображения области Центра Галактики в жёстком (40-150 кэВ)[9] и мягком (4-20 кэВ)[10] рентгеновских диапазонах, при помощи которых был открыт большой ряд неизвестных ранее чёрных дыр и нейтронных звезд в нашей Галактике
  • Открытие ряда кандидатов в чёрные дыры и нейтронных звезд. Среди них — один из наиболее загадочных источников на рентгеновском небе — первый обнаруженный микроквазар GRS 1915+105[11]
  • Открытие квазипериодических осцилляций рентгеновской яркости ряда аккрецирующих чёрных дыр в нашей Галактике, например, Лебедя X-1[12] и GX 339-4[13]
  • Открытие эмиссионных линий аннигиляции электронов и позитронов в спектрах излучения источников 1E1740-294 и GRS 1124—683[14]

[15]

  • Получение высококачественных широкополосных спектров ряда кандидатов в чёрные дыры и нейтронных звезд.
  • Открытие протяжённого жёсткого (8-22 кэВ) диффузного излучения вокруг Центра Галактики — эхо прошлой активности центральной сверхмассивной чёрной дыры Стрелец А*[8].

В целом по результатам наблюдений обсерватории «Гранат» опубликовано более 400 статей в различных советских (российских) и зарубежных научных журналах. В научной литературе существует около 5000 работ со ссылками на результаты наблюдений обсерватории «Гранат».

Влияние распада Советского Союза

После распада Советского Союза работы с обсерваторией «Гранат» столкнулись с двумя основными трудностями. Основная станция управления обсерваторией, находившаяся в Евпатории (Крым), после распада Советского Союза перешла под юрисдикцию Украины, правительство которой значительно урезало финансирование работ станции.

Другой, не менее важной, проблемой стало общее недофинансирование работ по обсерватории, в результате которого даже при наличии рабочего тела для двигателей ориентации космического аппарата проводить направленные наблюдения не представлялось возможным. В течение последних лет работы обсерватории на орбите французская сторона некоторое время напрямую финансировала работы по управлению обсерваторией.

Напишите отзыв о статье "Гранат (обсерватория)"

Примечания

  1. 1 2 3 4 The Aerospace Corporation, Center for Orbital and Reentry Debris Studies [web.archive.org/web/20110611223528/www.aero.org/capabilities/cords/pdfs/1999-reentry-chart.pdf]
  2. 1 2 Sigma — The hard X-ray and soft gamma-ray telescope on board the GRANAT space observatory [adsabs.harvard.edu/abs/1991AdSpR..11..289P]
  3. 1 2 3 X-ray telescopes ART-P and ART-S for the GRANAT project [adsabs.harvard.edu/abs/1990AdSpR..10..233S].
  4. [adsabs.harvard.edu/abs/1991AdSpR..11...17L First results from Watch on GRANAT]
  5. [adsabs.harvard.edu/abs/1991AdSpR..11..125G Gamma-ray burst observations with Konus-B on Granat spacecraft]
  6. [heasarc.gsfc.nasa.gov/docs/swift/swiftsc.html Official NASA Swift Homepage]
  7. [adsabs.harvard.edu/abs/1994ApJS...92..381C Review of GRANAT/SIGMA observations of the Galactic center region]
  8. 1 2 [adsabs.harvard.edu/abs/1993ApJ...407..606S The center of the Galaxy in the recent past — A view from GRANAT]
  9. M.G. Revnivtsev, R.A. Sunyaev, M.R. Gilfanov, E.M. Churazov, A. Goldwurm, J. Paul, P. Mandrou and J. P. Roques «[www.springerlink.com/content/p461k5k336p11568 A hard X-ray sky survey with the SIGMA telescope of the GRANAT observatory]», (2004) Astronomy Letters, vol. 30, p.527-533
  10. X-ray map of the Galactic center region obtained with the ART-P telescope on board the GRANAT observatory [adsabs.harvard.edu/abs/1992PAZh...18..291P]
  11. Discovery and observations by watch of the X-ray transient GRS 1915+105 [adsabs.harvard.edu/abs/1994ApJS...92..469C]
  12. Discovery of a low-frequency broad quasi-periodic oscillation peak in the power density spectrum of Cygnus X-1 with Granat/SIGMA [adsabs.harvard.edu/abs/1994ApJ...424..395V]
  13. Detection of Quasiperiodic Oscillations of X-Rays from the Black-Hole Candidate GX:339-4 [adsabs.harvard.edu/abs/1991SvAL...17..413G]
  14. Three spectral states of 1E 1740.7 — 2942 — From standard Cygnus X-1 type spectrum to the evidence of electron-positron annihilation feature [adsabs.harvard.edu/abs/1991ApJ...383L..49S]
  15. Sigma discovery of variable e(+)-e(-) annihilation radiation from the near Galactic center variable compact source 1E 1740.7 — 2942 [adsabs.harvard.edu/abs/1991ApJ...383L..45B]

См. также

Ссылки

  • [hea.iki.rssi.ru/GRANAT/ Официальный сайт обсерватории ГРАНАТ в Институте космических исследований]
  • [skyview.gsfc.nasa.gov Архив данных изображений телескопа СИГМА (на базе службы виртуальной обсерватории Skyview)]
  • [heasarc.gsfc.nasa.gov/W3Browse/gamma-ray-bursts/phebus.html Архив гамма всплесков, зарегистрированных прибором Фебус]
  • [adsabs.harvard.edu/cgi-bin/bib_query?1998A%26AS..129....1S Архив гамма всплесков, зарегистрированных прибором Вотч]

Отрывок, характеризующий Гранат (обсерватория)

Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
– Всё вдруг подошло, – отвечал граф. – Тряпки покупать, а тут еще покупатель на подмосковную и на дом. Уж ежели милость ваша будет, я времечко выберу, съезжу в Маринское на денек, вам девчат моих прикину.
– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
Наташа молчала, как думала Марья Дмитриевна от застенчивости, но в сущности Наташе было неприятно, что вмешивались в ее дело любви князя Андрея, которое представлялось ей таким особенным от всех людских дел, что никто, по ее понятиям, не мог понимать его. Она любила и знала одного князя Андрея, он любил ее и должен был приехать на днях и взять ее. Больше ей ничего не нужно было.
– Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки – колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня просила ее с тобой свести. Ты завтра с отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой то приедет, а уж ты и с сестрой и с отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?
– Лучше, – неохотно отвечала Наташа.


На другой день, по совету Марьи Дмитриевны, граф Илья Андреич поехал с Наташей к князю Николаю Андреичу. Граф с невеселым духом собирался на этот визит: в душе ему было страшно. Последнее свидание во время ополчения, когда граф в ответ на свое приглашение к обеду выслушал горячий выговор за недоставление людей, было памятно графу Илье Андреичу. Наташа, одевшись в свое лучшее платье, была напротив в самом веселом расположении духа. «Не может быть, чтобы они не полюбили меня, думала она: меня все всегда любили. И я так готова сделать для них всё, что они пожелают, так готова полюбить его – за то, что он отец, а ее за то, что она сестра, что не за что им не полюбить меня!»