Гранач, Александр
Поделись знанием:
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.
В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
| Александр Гранач | |
| Герман Гроздья | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: |
с. Веробовцы Городенковский район,Ивано-Франковская область |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Профессия: | |
Александр Гранач (также — Гранах; до 1912 года Герман Гроздья; 18 апреля 1890, с. Вербовцы (Ивано-Франковская область), — 14 марта 1945, Нью-Йорк) — немецкий актёр украинского происхождения.
Содержание
Биография
Александр Гранач был девятым ребёнком в еврейской крестьянской семье. После обучения на пекаря завязал знакомство с русско-еврейскими студентами, симпатизировавшими революционному движению. Во Львове вместе с братом впервые посетил еврейский театр, после чего решил стать актёром. В 1906 году через Вену приехал в Берлин, где первое время работал пекарем. Одновременно с этим пробовал свои силы в любительском театре.
Изначально языковой барьер вызывал проблемы, поскольку он знал только идиш и украинский. В 1909 году он поступил в актёрскую школу Макса Рейнхардта. На сцену впервые вышел в роли Гамлета[где?], заменив заболевшего актёра. Успешный дебют привлек внимание к Граначу и вскоре он стал известным берлинским актёром.
Из-за прихода к власти Гитлера выехал в СССР, а затем — в США. Его автобиография (англ. There Goes An Actor) была опубликована в год его смерти.
 Внешние изображения
| |
|---|---|
|
|
Творчество
Театральные работы
- 1922 — «Барабаны в ночи» Б. Брехта. Постановка О. Фалькенберга — Краглер (Немецкий театр, Берлин)
- 1930 — «Мероприятие» Б. Брехта. Постановка З. Дудова — Агитатор (Берлинская филармония)
Фильмография
- 1922 — Носферату. Симфония ужаса (режиссёр Фридрих Вильгельм Мурнау) — Кнок
- 1922 — Лукреция Борджа / Lucrezia Borgia
- 1923 — Erdgeist
- 1923 — Паганини / Paganini
- 1923 — Der Mensch am Wege
- 1923 — Тени / Schatten
- 1923 — Иисус Назаретянин, Царь Иудейский (режиссёр Роберт Вине) — Иуда Искариот
- 1924 — Ein Sommernachtstraum
- 1926 — Qualen der Nacht
- 1928 — Das letzte Fort
- 1929 — Großstadtschmetterling
- 1930 — Die letzte Kompagnie
- 1931 — Дантон / Danton — Жан-Поль Марат
- 1931 — Der Raub der Mona Lisa
- 1931 — Kameradschaft
- 1936 — Borzy
- 1939 — Ниночка / Ninotschka (режиссёр Эрнст Любич) — Копальский
- 1941 — So ends our Night
- 1941 — A Man betrayed
- 1942 — Joan of Paris
- 1943 — И палачи умирают / Auch Henker sterben (режиссёр Фриц Ланг)
- 1943 — Wem die Stunde schlägt (режиссёр Сэм Вуд)
- 1944 — Das siebte Kreuz (режиссёр Фред Циннеманн)
Произведения
- Alexander Granach: Da geht ein Mensch. Roman eines Lebens Ölbaum, Augsburg 2003, (новое издание) ISBN 3-927217-38-7 . Эта автобиография была опубликована в 1945 году в екзильного издательстве Neuer Verlag в Стокгольме и с тех пор часто переиздавалась.
- Alexander Granach, Du mein liebes Stück Heimat. Briefe an Lotte Lieven aus dem Exil . Hrsg. von Angelika Wittlich und Hilde Recher. Mit einem Vorwort von Mario Adorf und einem Nachwort von Reinhard Müller. Augsburg: Ölbaum, 2008.
Напишите отзыв о статье "Гранач, Александр"
Литература
- Albert Klein / Raya Kruk: Alexander Granach: Fast verwehte Spuren Edition Hentrich, Berlin 1994, ISBN 3-89468-108-X
- Gad Granach: Heimat los! AUS DEM Leben eines Jüdischen Emigranten Ölbaum, Augsburg 1997, ISBN 3-927217-31-X ; TB: Fischer Taschenbuch Verlag, Frankfurt 2000, ISBN 3-596-14649-6 * Werner Fuld, Albert Ostermaier (Hg.): Die Göttin Und Ihr Sozialist Weidle, Bonn 1996, ISBN 3-931135-18-7
- Gwendolyn von Ambesser: Die Ratten betreten das sinkende Schiff , Edition AV, Frankfurt aM 2005, ISBN 3-936049-47-5
Ссылки
- [libcom.org/history/granach-alexander-1890-1945 Granach, Alexander, 1890—1945] (англ.)
- [www.cyranos.ch/smgran-e.htm Alexander Granach] (англ.)
- [www.fandango.com/alexandergranach/filmography/p28142 Фильмы Александра Гранача] (англ.)
Отрывок, характеризующий Гранач, Александр
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.
В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
