Гран-тур

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Гранд Тур (путешествие)»)
Перейти к: навигация, поиск
О велоспортивном термине см. статью Гранд Тур.

Гран-тур (фр. Grand Tour — «большое путешествие») — обозначение, принятое со времён Возрождения для обязательных поездок, которые в XVIII—XIX вв. совершали в образовательных целях сыновья европейских аристократов (а позднее — и отпрыски богатых буржуазных семей).

Маршрут этих путешествий, особенно популярных в Англии XVIII века и длившихся иногда по нескольку лет, обычно пролегал через Францию, Центральную Европу, Италию; изредка захватывал также Испанию и Святые места. Мужи более зрелого возраста и дамы выезжали в гран-тур значительно реже. Русские путешественники часто ехали через Германию и Швейцарию в Париж и Лондон, также любимым местом посещения всегда оставалась Италия.

Многие британские джентльмены подробно описали свои впечатления в путевых записках; Л. Стерн спародировал их чрезмерную чувствительность в своём «Сентиментальном путешествии». Имеются и русские аналоги — например, «Письма русского путешественника» Н. М. Карамзина, а также «Письма» и «Заметки» В. П. Боткина о его поездках по Франции, Испании и Италии в 1835 году.





Общие сведения

Гран-тур должен был стать завершающим этапом в образовании и воспитании молодых людей из аристократических семей. Они выбирали для таких поездок посещение особо значимых в культурном отношении европейских столиц и городов, где можно было познакомиться с шедеврами архитектуры, живописи и скульптуры времён античности, средневековья и Возрождения. Посещались также особо живописные местности (например — горы и долины Швейцарии, приморские ландшафты Южной Италии и др.). Обязательным было также посещение и представление при иноземных правящих дворах. Это совершалось в целях изучения других культур и обычаев, накопления жизненного опыта и приобретения полезных связей в высшем свете. Немалую роль также играла возможность совершенствования знаний иностранных языков, дипломатии и утончённости светских манер, а также вопросы упрочения социального статуса и престижа. Для молодых дворян также предоставлялась возможность брать уроки фехтования у известных мастеров этого военного искусства из Франции и Италии. Также — не называвшаяся, но существенная причина таких поездок была в возможности приобретения молодыми людьми определённого сексуального опыта вдали от родины, где все про всех и всё знают.

Для путешественников более почтенного возраста существовали и другие причины, кроме расширения кругозора, например — укрепление здоровья на тёплом европейском юге. У аристократии всегда в почете были грязевые и бальнеологические курорты, и многие ежегодно выезжали в Европу "на воды". Ботаник Джон Рей совершил также поездку по Европе в 1630-е годы с целью составления полного перечня растущих на этом континенте растений. Художник Джонатан Ричардсон объездил в начале XVIII века Нидерланды и Италию для составления «полного каталога всех имеющихся картин и скульптур». Часто также в «большое турне» выезжали коллекционеры произведений искусства, считавшие своим долгом привести на родину произведение какого-нибудь именитого художника, предпочтительно итальянского. Чтобы удовлетворить их спрос, обедневшие итальянские аристократы распродавали фамильные коллекции, а церковники выставляли на продажу произведения знаменитейших художников Возрождения, вывезенные из храмов и монастырей. Именно благодаря гран-турам значительная часть художественного наследия Ренессанса перекочевала из Италии в частные коллекции Великобритании и некоторых других наиболее развитых стран того времени.

История

Одним из предтеч совершавших Гранд Тур молодых дворян следует назвать Мишеля де Монтеня, отправившегося в путешествие по Италии в 1580—1581 годах. Всплеск активности в осуществлении таких поездок следует отметить во второй половине XVII века в Англии. Здесь в среде английской аристократии стало модным отправлять младших представителей семейств в длящееся по нескольку лет путешествие на материк. Эти молодые люди в возрасте 17-21 года были весьма обеспечены денежными средствами и сопровождались наставниками и слугами. В Европе они подолгу жили у родственников и близких друзей своей фамилии, при этом часто последствием таких путешествий становились влюблённости, помолвки и вступление в брак. Этот поток молодых англичан способствовал созданию на европейском континенте известного образа английского джентльмена — широко образованного, с утончёнными манерами, богатого, брезгующего вопросами «грязной» политики. Вскоре эта мода на путешествия из Англии охватила также и континентальную Европу. Впоследствии она распространилась и на представителей нарождающейся крупной буржуазии.

В то же время желание подражать власть имущим и богатым, желание увидеть и узнать жизнь дальних стран владела и многими из небогатых горожан, не владевших необходимыми финансами для удобного путешествия. Такие совершали свои Гранд Тур на лошади или в почтовом дилижансе, а зачастую и пешком. Жизненные условия в этих некомфортных поездках были весьма скверными. В то же время, путешественники издавали свои дневники и путеводители, в которых подробно излагались проделанные маршруты с указанием всех сложностей и опасностей, встречающихся в пути, давали описания достопримечательностей, местных обычаев, необходимой одежды, снаряжения и медицинских препаратов и т. д.

Следующий подъём в следовании традиции Гранд Тур произошёл в середине XVIII века, с расцветом во Франции идей Просвещения, вызвавшим повышение интереса к знаниям вообще и к иноземным культурам и обычаям — в частности. Свою роль сыграло и то, что это было время постоянного расширения человеком географических знаний о нашей планете — путешествия к дальним землям, островам и океанам стали явлениями обыденными, хоть и возбуждавшими любопытство.

Окончание эпохи, когда Гранд Тур были массовым явлением, наступило в конце XVIII — начале XIX веков, с Великой французской революцией, когда во Франции погибла значительная часть дворянства, а последующие войны на континенте сделали длительные путешествия невозможными. В середине XIX столетия на смену Гранд Турам пришли образовательные поездки, имевшие некоторые схожие, но более ограниченные цели и проводимые гораздо более скромно.

Гран-тур и паломничество

Основная статья: паломничество

Каждый путешественник-христианин, помимо знакомства с культурными ценностями и величайшими произведениями искусства, считал своим долгом посещение христианских святынь и реликвий — мощей святых, реликвий Христа и Богородицы, почитаемых икон, мест, связанных с проповеднической деятельностью апостолов Христа и первомучеников. Всё это особенно в великом множестве можно было найти в Риме. Хотя также они находились и в других городах Италии и Европы.

На протяжении многих веков в Рим стремились попасть все путешественники и паломники христианского мира, в силу того, что в нем было сосредоточено огромное количество христианских церквей, святынь, реликвий, мощей, древних чудотворных икон. Особенно заветной целью для путешествующих он становился в Юбилейные годы, когда можно было получить отпущение грехов, посетив Вечный город и совершив паломничество по семи его главным базиликам. Благодаря этой традиции многие состоятельные европейцы ехали в Рим сами и отправляли туда своих подросших детей. Посещая Рим с этой целью, богачи заодно старались побывать и в других известных городах Италии, славившихся своим искусством и архитектурой — во Флоренции, Венеции, Неаполе, Болонье, Равенне и других. Путешествия были затратны, и позволить их себе могли только весьма состоятельные господа.

Некоторые знаменитые путешественники

Среди известных лиц, совершивших гран-тур, следует назвать следующих писателей, художников, музыкантов, учёных (кроме вышеназванных):

Напишите отзыв о статье "Гран-тур"

Литература

  • Gerhard Ammerer: Reise-Stadt Salzburg: Salzburg in der Reiseliteratur vom Humanismus bis zum beginnenden Eisenbahnzeitalter. Archiv u. Statist. Amt der Stadt Salzburg, Salzburg 2003, ISBN 3-901014-81-0
  • Attilio Brilli: Als Reisen eine Kunst war — Vom Beginn des modernen Tourismus: Die «Grand Tour». Wagenbach, Berlin 2001, ISBN 3-8031-2274-0
  • Thoms Freller: Adelige auf Tour, Thorbecke, Ostfildern 2006, ISBN 978-3-7995-0098-2
  • Wolfgang Griep (изд.): Reisen im 18. Jahrhundert. Neue Untersuchungen. Winter, Heidelberg 1986. (Neue Bremer Beiträge 3), ISBN 3-533-03846-7
  • Christoph Henning: Reiselust — Touristen, Tourismus und Urlaubskultur. Suhrkamp, Frankfurt

Отрывок, характеризующий Гран-тур

– Не будьте злы, – погрозив пальцем, с другого конца стола, проговорила Анна Павловна, – c'est un si brave et excellent homme notre bon Viasmitinoff… [Это такой прекрасный человек, наш добрый Вязмитинов…]
Все очень смеялись. На верхнем почетном конце стола все были, казалось, веселы и под влиянием самых различных оживленных настроений; только Пьер и Элен молча сидели рядом почти на нижнем конце стола; на лицах обоих сдерживалась сияющая улыбка, не зависящая от Сергея Кузьмича, – улыбка стыдливости перед своими чувствами. Что бы ни говорили и как бы ни смеялись и шутили другие, как бы аппетитно ни кушали и рейнвейн, и соте, и мороженое, как бы ни избегали взглядом эту чету, как бы ни казались равнодушны, невнимательны к ней, чувствовалось почему то, по изредка бросаемым на них взглядам, что и анекдот о Сергее Кузьмиче, и смех, и кушанье – всё было притворно, а все силы внимания всего этого общества были обращены только на эту пару – Пьера и Элен. Князь Василий представлял всхлипыванья Сергея Кузьмича и в это время обегал взглядом дочь; и в то время как он смеялся, выражение его лица говорило: «Так, так, всё хорошо идет; нынче всё решится». Анна Павловна грозила ему за notre bon Viasmitinoff, а в глазах ее, которые мельком блеснули в этот момент на Пьера, князь Василий читал поздравление с будущим зятем и счастием дочери. Старая княгиня, предлагая с грустным вздохом вина своей соседке и сердито взглянув на дочь, этим вздохом как будто говорила: «да, теперь нам с вами ничего больше не осталось, как пить сладкое вино, моя милая; теперь время этой молодежи быть так дерзко вызывающе счастливой». «И что за глупость всё то, что я рассказываю, как будто это меня интересует, – думал дипломат, взглядывая на счастливые лица любовников – вот это счастие!»
Среди тех ничтожно мелких, искусственных интересов, которые связывали это общество, попало простое чувство стремления красивых и здоровых молодых мужчины и женщины друг к другу. И это человеческое чувство подавило всё и парило над всем их искусственным лепетом. Шутки были невеселы, новости неинтересны, оживление – очевидно поддельно. Не только они, но лакеи, служившие за столом, казалось, чувствовали то же и забывали порядки службы, заглядываясь на красавицу Элен с ее сияющим лицом и на красное, толстое, счастливое и беспокойное лицо Пьера. Казалось, и огни свечей сосредоточены были только на этих двух счастливых лицах.
Пьер чувствовал, что он был центром всего, и это положение и радовало и стесняло его. Он находился в состоянии человека, углубленного в какое нибудь занятие. Он ничего ясно не видел, не понимал и не слыхал. Только изредка, неожиданно, мелькали в его душе отрывочные мысли и впечатления из действительности.
«Так уж всё кончено! – думал он. – И как это всё сделалось? Так быстро! Теперь я знаю, что не для нее одной, не для себя одного, но и для всех это должно неизбежно свершиться. Они все так ждут этого , так уверены, что это будет, что я не могу, не могу обмануть их. Но как это будет? Не знаю; а будет, непременно будет!» думал Пьер, взглядывая на эти плечи, блестевшие подле самых глаз его.
То вдруг ему становилось стыдно чего то. Ему неловко было, что он один занимает внимание всех, что он счастливец в глазах других, что он с своим некрасивым лицом какой то Парис, обладающий Еленой. «Но, верно, это всегда так бывает и так надо, – утешал он себя. – И, впрочем, что же я сделал для этого? Когда это началось? Из Москвы я поехал вместе с князем Васильем. Тут еще ничего не было. Потом, отчего же мне было у него не остановиться? Потом я играл с ней в карты и поднял ее ридикюль, ездил с ней кататься. Когда же это началось, когда это всё сделалось? И вот он сидит подле нее женихом; слышит, видит, чувствует ее близость, ее дыхание, ее движения, ее красоту. То вдруг ему кажется, что это не она, а он сам так необыкновенно красив, что оттого то и смотрят так на него, и он, счастливый общим удивлением, выпрямляет грудь, поднимает голову и радуется своему счастью. Вдруг какой то голос, чей то знакомый голос, слышится и говорит ему что то другой раз. Но Пьер так занят, что не понимает того, что говорят ему. – Я спрашиваю у тебя, когда ты получил письмо от Болконского, – повторяет третий раз князь Василий. – Как ты рассеян, мой милый.
Князь Василий улыбается, и Пьер видит, что все, все улыбаются на него и на Элен. «Ну, что ж, коли вы все знаете», говорил сам себе Пьер. «Ну, что ж? это правда», и он сам улыбался своей кроткой, детской улыбкой, и Элен улыбается.
– Когда же ты получил? Из Ольмюца? – повторяет князь Василий, которому будто нужно это знать для решения спора.
«И можно ли говорить и думать о таких пустяках?» думает Пьер.
– Да, из Ольмюца, – отвечает он со вздохом.
От ужина Пьер повел свою даму за другими в гостиную. Гости стали разъезжаться и некоторые уезжали, не простившись с Элен. Как будто не желая отрывать ее от ее серьезного занятия, некоторые подходили на минуту и скорее отходили, запрещая ей провожать себя. Дипломат грустно молчал, выходя из гостиной. Ему представлялась вся тщета его дипломатической карьеры в сравнении с счастьем Пьера. Старый генерал сердито проворчал на свою жену, когда она спросила его о состоянии его ноги. «Эка, старая дура, – подумал он. – Вот Елена Васильевна так та и в 50 лет красавица будет».
– Кажется, что я могу вас поздравить, – прошептала Анна Павловна княгине и крепко поцеловала ее. – Ежели бы не мигрень, я бы осталась.
Княгиня ничего не отвечала; ее мучила зависть к счастью своей дочери.
Пьер во время проводов гостей долго оставался один с Элен в маленькой гостиной, где они сели. Он часто и прежде, в последние полтора месяца, оставался один с Элен, но никогда не говорил ей о любви. Теперь он чувствовал, что это было необходимо, но он никак не мог решиться на этот последний шаг. Ему было стыдно; ему казалось, что тут, подле Элен, он занимает чье то чужое место. Не для тебя это счастье, – говорил ему какой то внутренний голос. – Это счастье для тех, у кого нет того, что есть у тебя. Но надо было сказать что нибудь, и он заговорил. Он спросил у нее, довольна ли она нынешним вечером? Она, как и всегда, с простотой своей отвечала, что нынешние именины были для нее одними из самых приятных.
Кое кто из ближайших родных еще оставались. Они сидели в большой гостиной. Князь Василий ленивыми шагами подошел к Пьеру. Пьер встал и сказал, что уже поздно. Князь Василий строго вопросительно посмотрел на него, как будто то, что он сказал, было так странно, что нельзя было и расслышать. Но вслед за тем выражение строгости изменилось, и князь Василий дернул Пьера вниз за руку, посадил его и ласково улыбнулся.
– Ну, что, Леля? – обратился он тотчас же к дочери с тем небрежным тоном привычной нежности, который усвоивается родителями, с детства ласкающими своих детей, но который князем Василием был только угадан посредством подражания другим родителям.
И он опять обратился к Пьеру.
– Сергей Кузьмич, со всех сторон , – проговорил он, расстегивая верхнюю пуговицу жилета.
Пьер улыбнулся, но по его улыбке видно было, что он понимал, что не анекдот Сергея Кузьмича интересовал в это время князя Василия; и князь Василий понял, что Пьер понимал это. Князь Василий вдруг пробурлил что то и вышел. Пьеру показалось, что даже князь Василий был смущен. Вид смущенья этого старого светского человека тронул Пьера; он оглянулся на Элен – и она, казалось, была смущена и взглядом говорила: «что ж, вы сами виноваты».
«Надо неизбежно перешагнуть, но не могу, я не могу», думал Пьер, и заговорил опять о постороннем, о Сергее Кузьмиче, спрашивая, в чем состоял этот анекдот, так как он его не расслышал. Элен с улыбкой отвечала, что она тоже не знает.
Когда князь Василий вошел в гостиную, княгиня тихо говорила с пожилой дамой о Пьере.
– Конечно, c'est un parti tres brillant, mais le bonheur, ma chere… – Les Marieiages se font dans les cieux, [Конечно, это очень блестящая партия, но счастье, моя милая… – Браки совершаются на небесах,] – отвечала пожилая дама.
Князь Василий, как бы не слушая дам, прошел в дальний угол и сел на диван. Он закрыл глаза и как будто дремал. Голова его было упала, и он очнулся.
– Aline, – сказал он жене, – allez voir ce qu'ils font. [Алина, посмотри, что они делают.]
Княгиня подошла к двери, прошлась мимо нее с значительным, равнодушным видом и заглянула в гостиную. Пьер и Элен так же сидели и разговаривали.
– Всё то же, – отвечала она мужу.
Князь Василий нахмурился, сморщил рот на сторону, щеки его запрыгали с свойственным ему неприятным, грубым выражением; он, встряхнувшись, встал, закинул назад голову и решительными шагами, мимо дам, прошел в маленькую гостиную. Он скорыми шагами, радостно подошел к Пьеру. Лицо князя было так необыкновенно торжественно, что Пьер испуганно встал, увидав его.
– Слава Богу! – сказал он. – Жена мне всё сказала! – Он обнял одной рукой Пьера, другой – дочь. – Друг мой Леля! Я очень, очень рад. – Голос его задрожал. – Я любил твоего отца… и она будет тебе хорошая жена… Бог да благословит вас!…
Он обнял дочь, потом опять Пьера и поцеловал его дурно пахучим ртом. Слезы, действительно, омочили его щеки.
– Княгиня, иди же сюда, – прокричал он.
Княгиня вышла и заплакала тоже. Пожилая дама тоже утиралась платком. Пьера целовали, и он несколько раз целовал руку прекрасной Элен. Через несколько времени их опять оставили одних.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Гран-тур&oldid=79868259»