Грановская, Елена Маврикиевна

Елена Грановская
Место смерти:	Ленинград, СССР
Профессия:	актриса
Театр:	Театр Комедии; БДТ имени Горького
Награды:

Еле́на Маври́киевна Грано́вская (1 (13) июня 1877, Тверь, — 15 июня 1968, Ленинград) — русская и советская актриса. Народная артистка РСФСР (1944). Лауреат Сталинской премии третьей степени (1951).

Биография

Елена Грановская родилась в Твери; окончила в Петербурге немецкую школу с дипломом домашней учительницы; участвовала в любительских и полупрофессиональных спектаклях. На профессиональной сцене дебютировала в 1898 году — в Васильевском театре, в комедии «Медовый месяц». В 1899—1902 годах выступала на сцене Панаевского театра в Петербурге, затем один сезон провела в Театре Корша в Москве.

С 1903 года Елена Грановская выступала в различных антрепризах С. Ф. Сабурова, в том числе в петербургском театре «Пассаж». В 1921 году «Пассаж» хотели национализировать и превратить в один из филиалов бывшего Александринского театра: труппа, возглавляемая такими актёрами, как Грановская и С. Н. Надеждин, писала «Ленинградская правда» в июне 1921 года, «представляет во время всеобщей халтуры неоспоримую художественную ценность». Национализация по каким-то причинам не состоялась, и «Пассаж», руководимый Степаном Надеждиным, продолжал существовать как самостоятельный коллектив, при этом на его сцене периодически выступали ведущие актёры александринской труппы, которых привлекала репертуарная независимость театра, и в 1921—1923 годах одним из партнёров Грановской в ряде спектаклей был Владимир Давыдов. По поводу спектакля «Дама с камелиями», в котором Армана Дюваля в качестве гастролёра играл Владимир Максимов, критик Э. Старк в газете «Последние новости» писал: «Максимов составил достойнейшую пару с Грановской, у которой простота её искусства составляет высшее достоинство. Посмотреть только, как она играет Маргариту Готье! Будучи по преимуществу всё-таки чисто комедийной актрисой, ибо в ней — неисчерпаемый запас тончайшего юмора, Грановская играет „Даму с камелиями“ в таких простых и удивительно мягких, сплошь музыкальных тонах, что весь образ получает совершенно особенное освещение, становясь на своё законное место среди образов Маргариты, созданных другими знаменитейшими актрисами».

В 1925 году «Пассаж» преобразовали в театр «Комедия». Весь репертуар «Комедии» был ориентирован на индивидуальность Грановской, в то время актрисы прежде всего лирико-комедийной. В 1931 году «Комедия» была объединёна с Театром Сатиры Давида Гутмана в Ленинградский театр сатиры и комедии (с 1935 года — Ленинградский театр Комедии).

В объединённом театре, как и прежде в «Комедии», Елена Грановская была ведущей актрисой; репертуар также был унаследован от «Комедии»: водевили, популярные в те годы эстрадные обозрения, первые советские комедии — В. П. Катаева, В. В. Шкваркина, В. М. Киршона. В труппе были блистательные актёры: Л. О. Утёсов, Н. К. Смирнов-Сокольский, Н. К. Черкасов, — тем не менее к середине 30-х годов Театр сатиры и комедии утратил популярность и оказался на грани закрытия.

Не сработавшись с Николаем Акимовым, пришедшим в 1935 году спасать театр, Елена Грановская в 1939-м перешла в Большой драматический театр им. Горького, который в то время возглавлял Борис Бабочкин. Здесь по-новому раскрылось дарование актрисы — в ролях Раневской («Вишнёвый сад»), Полины Бардиной («Враги» М. Горького), Полежаевой («Беспокойная старость» Л. Н. Рахманова), Софьи Петровны («Разлом» Б. Лавренёва), Кэт («Все мои сыновья» А. Миллера) и др..

Актриса умерла 15 июня 1968 года. Похоронена в Санкт-Петербурге на Богословском кладбище.

Творчество

Роли в театре

«Пассаж»

• «Когда заговорит сердце» Франсиса де Круассе — Эллен (маркиза де Шарвилль играл В. Давыдов, Робера — Надеждин)
• «Любовь к искусству» («Вечная любовь») Германа Фабера — Клара Шпор (Фридриха Фиринга играл В. Давыдов)
• «Дама с камелиями» А. Дюма-сына — Маргерит Готье (в роли Жоржа Дюваля — В. Давыдов)

Большой драматический театр им. Горького

• 1940 — «Стакан воды» Э. Скриба; режиссёр А. Н. Арди — Королева
• 1940 — «Вишнёвый сад» А. П. Чехова; режиссёр П. П. Гайдебуров — Раневская
• 1942 — «Дорога в Нью-Йорк» Л. А. Малюгина (по сценарию Р. Рискина); режиссёр Л. С. Рудник — Дайк
• 1943 — «Беспокойная старость» Л. Рахманова; режиссёр A. M. Жуков — Полежаева
• 1944 — «На дне» М. Горького; режиссёр Л. С. Рудник — Анна
• 1948 — «У нас на земле» О. Берггольц, Г. Макогоненко; режиссёр Н. С. Рашевская — Клавдия Ивановна Сазонова
• 1948 — «Враги» М. Горького; режиссёр Н. С. Рашевская — Полина Бардина
• 1948 — «Джо Келлер и сыновья» («Все мои сыновья») А. Миллера; режиссёр Г. М. Раппопорт — Кэт
• 1948 — «Свадьба Кречинского» А. Сухово-Кобылина; режиссёр О. М. Бойцов — Анна Антоновна Атуева
• 1950 — «Тайная война» В. Михайлов, Л. Самойлов; режиссёр P. P. Суслович — Вера Аркадьевна Туманова
• 1950 — «Разлом» Б. А. Лавренёва; режиссёры А. В. Соколов и И. С. Зонне — Софья Петровна
• 1951 — «Любовь Яровая» К. А. Тренёва; режиссёр И. С. Ефремов — Горностаева
• 1952 — «Достигаев и другие» М. Горького; режиссёр Н. С. Рашевская — Ксения Булычова
• 1956 — «Шестой этаж» А. Жери; режиссёр Г. А. Товстоногов — госпожа Марэ
• 1959 — «Варвары» М. Горького; режиссёр Г. А. Товстоногов — Богаевская

Роли в кино

• 1935 — Граница — Фейга, жена Новика
• 1954 — Герои Шипки (СССР, Болгария) — дама при дворе
• 1956 — Девочка и крокодил — бабушка Кати
• 1960 — Ночная сказка (короткометражный) — бабушка

Награды и звания

• народная артистка РСФСР (1944)
• Сталинская премия третьей степени (1951) — за исполнение роли Софьи Петровны Берсеневой в спектакле «Разлом» Б. А. Лавренева
• орден Трудового Красного Знамени

Литература

• Золотницкий Д. И. [ptj.spb.ru/archive/16/historical-novel-16/v-n-davydov-i-e-m-granovskaya-vpassazhe/ Театр внутренней эмиграции («Комедия» в «Пассаже»)].

Отрывок, характеризующий Грановская, Елена Маврикиевна

Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!