Гран-при Австралии 2002 года
Поделись знанием:
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
| англ. LXVII Foster's Australian Grand Prix | |
|---|---|
| Дата | |
| Место | |
| Трасса |
Альберт-парк (5303 м) |
| Дистанция |
58 кругов, 307,574 км |
| Погода |
Пасмурно, тепло, сухо |
| Поул | |
| 1:25,843 | |
| Быстрый круг | |
| 1:28,541 | |
| 37 круг | |
| Подиум | |
| Победитель | |
| 2 место | |
| 3 место | |
|
| |
| 1 из 17 Гран-при Сезона 2002 / Гонка №681 | |
Гран-при Австралии 2002 года — первый этап чемпионата Мира по автогонкам в классе Формула-1 сезона 2002 года. Прошёл на трассе в Альберт-парке в Мельбурне, Австралия. Соревнования состоялись 3 марта 2002 года.
Содержание
Гонка
| Место | С | № | Пилот | Конструктор | Ш | Круги | Время/причина схода | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | 2 | 1 |  Михаэль Шумахер
|
Ferrari | B | 58 | 1:35:36,792 | 10 |
| 2 | 6 | 6 |  Хуан Пабло Монтойя
|
Williams-BMW | M | 58 | +18,628 сек | 6 |
| 3 | 5 | 4 |  Кими Райкконен
|
McLaren-Mercedes | M | 58 | +25,067 сек | 4 |
| 4 | 19 | 16 |  Эдди Ирвайн
|
Jaguar-Cosworth | M | 57 | 1 круг | 3 |
| 5 | 18 | 23 |  Марк Уэббер
|
Minardi-Asiatech | M | 56 | 2 круга | 2 |
| 6 | 14 | 24 | Мика Сало
|
Toyota | M | 56 | 2 круга | 1 |
| 7 | 21 | 22 |  Алекс Йонг
|
Minardi-Asiatech | M | 55 | 3 круга | |
| 8 | 20 | 17 |  Педро де ла Роса
|
Jaguar-Cosworth | M | 53 | 5 кругов | |
| Сход | 4 | 3 | Дэвид Култхард
|
McLaren-Mercedes | M | 33 | Коробка передач | |
| Сход | 13 | 11 |  Жак Вильнёв
|
BAR-Honda | B | 27 | Заднее антикрыло | |
| ДСК | 15 | 20 | Хайнц-Харальд Френтцен
|
Arrows-Cosworth | B | 16 | Дисквалификация | |
| ДСК | 17 | 21 |  Энрике Бернольди
|
Arrows-Cosworth | B | 15 | Дисквалификация | |
| Сход | 22 | 10 |  Такуму Сато
|
Jordan-Honda | B | 12 | Электрика | |
| Сход | 7 | 14 |  Ярно Трулли
|
Renault | M | 8 | Вылет | |
| Сход | 1 | 2 | Рубенс Баррикелло
|
Ferrari | B | 0 | Столкновение | |
| Сход | 3 | 5 | Ральф Шумахер
|
Williams-BMW | M | 0 | Столкновение | |
| Сход | 8 | 9 | Джанкарло Физикелла
|
Jordan-Honda | B | 0 | Столкновение | |
| Сход | 9 | 8 | Фелипе Масса
|
Sauber-Petronas | B | 0 | Столкновение | |
| Сход | 10 | 7 | Ник Хайдфельд
|
Sauber-Petronas | B | 0 | Столкновение | |
| Сход | 11 | 15 | Дженсон Баттон
|
Renault | M | 0 | Столкновение | |
| Сход | 12 | 12 |  Оливье Панис
|
BAR-Honda | B | 0 | Столкновение | |
| Сход | 16 | 25 | Алан МакНиш
|
Toyota | M | 0 | Столкновение |
Напишите отзыв о статье "Гран-при Австралии 2002 года"
Примечания
- Столкновение на старте, в котором болид Williams Ральфа Шумахера полетел вверх после контакта с колесами Ferrari Рубенса Баррикелло вызвало завал, выведший из гонки 8 машин.
- Хайнц-Харальд Френтцен был дисквалифицирован из-за того, что покинул пит-лейн на красный свет.
- Энрике Бернольди был дисквалифицирован за неправомочное использование запасной машины.
| Предыдущая гонка: Гран-при Японии 2001 года |
FIA Формула-1 Чемпионат мира, сезон 2002 года |
Следующая гонка: Гран-при Малайзии 2002 года |
|
| ||
| Предыдущая гонка: Гран-при Австралии 2001 года |
Гран-при Австралии | Следующая гонка: Гран-при Австралии 2003 года |
| ||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Гран-при Австралии 2002 года
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
