Гран-при Венгрии 1997 года

Гран-при Венгрии 1997 года

Дата	10 августа 1997 года
Место	Будапешт, Венгрия
Трасса	Хунгароринг
Подиум
Победитель	Жак Вильнёв Williams-Renault
2 место	Деймон Хилл Arrows-Yamaha
3 место	Джонни Херберт Sauber-Petronas
11 из 17 Гран-при Сезона 1997

Гран-при Венгрии 1997 года — одиннадцатый этап чемпионата Мира по автогонкам в классе Формула-1 сезона 1997 года. Прошёл на трассе Хунгароринг в Будапеште, Венгрия. Соревнования состоялись 10 августа 1997 года.

Отчет

Гонка вызвала небывалый ажиотаж, т.к. накануне неё в квалификации третье время показал не кто иной, как действующий чемпион мира Деймон Хилл, выступавший с начала сезона за команду Эрроуз, болиды которой в том сезоне были слабыми и ненадежными. Этим сенсационным результатом Хилл несколько компенсировал свой полностью неудачный и провальный сезон. На старте гонки он отыграл одну позицию и в первый поворот вклинился вторым за Михаэлем Шумахером. Однако почти сразу на машине Шумахера возникли проблемы, немецкий пилот лидируя на протяжении 10 первых кругов шел довольно медленно проигрывая время на каждом круге машине Хилла. И на 11 круге сокративший до него расстояние до минимума Деймон Хилл предпринимает удачную атаку и проходит его, тем сымым возглавляя гонку. Через круг Шумахера проходит уже Жак Вильнев и немец пытаясь спасти для себя гонку едет на незапланированный ранний пит-стоп. К 20 кругу тройку лидеров составляют Хилл, Вильнев и Френтцен. Шумахер возвращается в гонку лишь двенадцатым и из борьбы за победу фактически выбывает. На 24 круге остановку в боксах делает Вильнев и Култхард, на третье место временно выходит Херберт. Через круг боксы посещает уже лидер гонки Хилл, за счет создавшегося отрыва от остального пелотона и быстрого пит-стопа Хилл возвращается на трассу вторым позади Френтцена, но перед Хербертом. Френтцен лидирует несколько кругов, пока у его машины не отрывается крышка бензобака, на 29 круге он заезжает в боксы и после осмотра его болида механиками уже обратно на трассу не выежзает, сходит с гонки из-за утечки топлива. В лидеры гонки снова выбивается Деймон Хилл, за ним следует Жак Вильнев, тройку замыкает Дэвид Култхард, ставший третьим после того, как Заубер Херберта отправился на остановку в боксах. Михаэль Шумахер переместившийся за это время на четвертую позицию на 33 круге отправляется во второй раз в боксы и пропускает вперед себя Херберта. На 50 круге следует вторая серия пит-стопов, в боксы на дозаправку поочередно заезжают Култхард, Херберт, Вильнев, Михаэль Шумахер и лидер гонки Деймон Хилл. Хилл возвращается на трассу первым. Вильнев за ним, и третьим успевает возвратиться Дэвид Култхард, не пропустивший вперед себя Херберта. Шумахер-старший следует за Хербертом. Таким составом гонщики едут до 65 круга, когда останавливается на трассе Дэвид Култхард, для него гонка закончена и на третью позицию перемещается Заубер Джонни Херберта. Дэймон Хилл начинает отрываться от идущего за ним Жака Вильнева все больше и больше, за три круга до финиша отрыв между пилотами составлял 35 секунд, однако уже следующий круг Эрроуз Хилла проезжает на 10 секунд медленнее Уильямса Вильнева, из-за поломки коробки передач болид Хилла начинает терять скорость и на последний круг Хилл отправляется с минимальным отрывом от Вильнева, за пол-круга до финиша происходит развязка этой гонки, сделав отчаяную попытку не пропустить Вильнева, едва не закончившуюся вылетом последнего, Хилл всё же пропускает вперед его Уильямс. Победу одерживает Вильнев, Хилл приезжает на финиш лишь вторым, третью позицию занимает Джонни Херберт, приведя себя и команду Заубер на подиум, каждый который для этой команды является несомненным успехом. Четвертое и пятое место занимают братья Шумахеры. Эдди Ирвайн последнюю часть этапа ехавший на шестой позиции на последнем круге вылетел, в результате чего шестую позицию и одно важное очко для своей команды завоевал Синдзи Накано, пилот команды Prost.

Гонка

Место	С	№	Пилот	Конструктор	Ш	Круги	Время/причина схода	О
1	2	3	Жак Вильнёв	Williams-Renault	?	77	1:45:47,1	10
2	3	1	Деймон Хилл	Arrows-Yamaha	?	77	+9,079	6
3	10	16	Джонни Херберт	Sauber-Petronas	?	77	+20,445	4
4	1	5	Михаэль Шумахер	Ferrari	?	77	+30,501	3
5	14	11	Ральф Шумахер	Jordan-Peugeot	?	77	+30,715	2
6	16	15	Синдзи Накано	Prost-Mugen-Honda	?	77	+41,512	1
7	12	14	Ярно Трулли	Prost-Mugen-Honda	?	77	+1:15,552
8	7	8	Герхард Бергер	Benetton-Renault	?	77	+1:16,409
9	5	6	Эдди Ирвайн	Ferrari	?	76	+1 круг
10	20	20	Юкио Катаяма	Minardi-Hart	?	76	+1 круг
11	9	7	Жан Алези	Benetton-Renault	?	76	+1 круг
12	22	21	Тарсо Маркес	Minardi-Hart	?	75	+2 круга
13	21	19	Мика Сало	Tyrrell-Ford	?	75	+2 круга
Сход	8	10	Дэвид Култхард	McLaren-Mercedes	?	65	Электрика
Сход	18	18	Йос Ферстаппен	Tyrrell-Ford	?	61	Коробка передач
Сход	19	2	Педро Диниц	Arrows-Yamaha	?	53	Электрика
Сход	13	12	Джанкарло Физикелла	Jordan-Peugeot	?	42	Вылет
Сход	6	4	Хайнц-Харальд Френтцен	Williams-Renault	?	29	Утечка топлива
Сход	11	22	Рубенс Баррикелло	Stewart-Ford	?	29	Двигатель
Сход	4	9	Мика Хаккинен	McLaren-Mercedes	?	12	Гидравлика
Сход	15	17	Джанни Морбиделли	Sauber-Petronas	?	7	Двигатель
Сход	17	23	Ян Магнуссен	Stewart-Ford	?	5	Авария

Примечания

• Лучший круг: Хайнц-Харальд Френтцен 1m 18,372s
• Последний подиум в истории команды Arrows
• Деймон Хилл единственный из всех пилотов, когда-либо выступавших за команду Arrows, который наиболее был близок к тому, чтобы принести первую победу в истории этой команды.

Предыдущая гонка: Гран-при Германии 1997 года	FIA Формула-1 Чемпионат мира, сезон 1997 года	Следующая гонка: Гран-при Бельгии 1997 года
Предыдущая гонка: Гран-при Венгрии 1996 года	Гран-при Венгрии	Следующая гонка: Гран-при Венгрии 1998 года

Отрывок, характеризующий Гран-при Венгрии 1997 года

Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.



Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.