Гран-при Испании 1976 года
Поделись знанием:
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.
Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
| исп. 24o Gran Premio de Espana | |
|---|---|
| Дата | |
| Место | |
| Трасса |
Харама (3404,3 м) |
| Дистанция |
75 кругов, 255,323 км |
| Погода |
Жарко, сухо |
| Поул | |
| 1:18,52 (156,08 км/ч) | |
| Быстрый круг | |
| 1:20,93 (151,43 км/ч) | |
| 52 круг | |
| Подиум | |
| Победитель | |
| 2 место | |
| 3 место | |
| 4 из 16 Гран-при Сезона 1976 | |
Гран-при Испании 1976 года — четвёртый этап чемпионата мира по автогонкам в классе Формула-1 сезона 1976 года. Автогонки прошли 2 мая 1976 года на трассе Харама.
На этом этапе вступили в силу новые требования к аэродинамике автомобилей, запрещавшие высокие воздухозаборники над двигателем и ограничивавшие ширину задних антикрыльев. «Феррари» выставила новый автомобиль 312Т2, также «Энсайн» стартовал на новой модели N176. Наибольшее внимание привлекла новая машина команды «Тиррелл» - это был шестиколёсный P34. Новинку вывел на старт Патрик Дэпайе, второй пилот команды Джоди Шектер участвовал на старой модели 007. Команда «Парнелли» ушла из Формулы-1, а её пилот Марио Андретти вернулся в «Лотус», заменив Боба Эванса.
Первый ряд стартового поля вновь заняли Джеймс Хант и Ники Лауда. Австриец обошёл англичанина в первом повороте и лидировал до 31 круга, когда его обогнал Хант. Йохен Масс долгое время держался на третьем месте неподалёку от лидеров, но на 65 круге сошёл из-за отказа двигателя. Сход немца позволил выйти на третье место Гуннару Нильссону. Эта расстановка гонщиков не изменилась до самого финиша. После гонки Хант и Жак Лаффит были дисквалифицированы за несоответствие автомобилей ограничениям по габаритным размерам, но после апелляции их результаты были восстановлены.
Классификация
| Место | С | № | Пилот | Конструктор | Ш | Круги | Время/причина схода | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | 1 | 11 |  Джеймс Хант
|
McLaren-Ford | ? | 75 | 1:42:20,43 | 9 |
| 2 | 2 | 1 |  Ники Лауда
|
Ferrari | ? | 75 | +30,97 | 6 |
| 3 | 7 | 6 |  Гуннар Нильсон
|
Lotus-Ford | ? | 75 | +48,02 | 4 |
| 4 | 12 | 7 |  Карлос Ройтеман
|
Brabham-Alfa Romeo | ? | 74 | +1 круг | 3 |
| 5 | 10 | 22 |  Крис Эймон
|
Ensign-Ford | ? | 74 | +1 круг | 2 |
| 6 | 11 | 8 |  Карлус Пасе
|
Brabham-Alfa Romeo | ? | 74 | +1 круг | 1 |
| 7 | 21 | 20 |  Жаки Икс
|
Wolf-Williams-Ford | ? | 74 | +1 круг | |
| 8 | 22 | 16 | Том Прайс
|
Shadow-Ford | ? | 74 | +1 круг | |
| 9 | 20 | 19 |  Алан Джонс
|
Surtees-Ford | ? | 74 | +1 круг | |
| 10 | 23 | 21 |  Мишель Леклер
|
Wolf-Williams-Ford | ? | 73 | +2 круга | |
| 11 | 5 | 2 |  Клей Регаццони
|
Ferrari | ? | 72 | +3 круга | |
| 12 | 8 | 26 | Жак Лаффит
|
Ligier-Matra | ? | 72 | +3 круга | |
| 13 | 24 | 37 | Ларри Перкинс
|
Boro-Ford | ? | 72 | +3 круга | |
| Сход | 4 | 12 |  Йохен Масс
|
McLaren-Ford | ? | 65 | Двигатель | |
| Сход | 15 | 17 | Жан-Пьер Жарье
|
Shadow-Ford | ? | 61 | Электрика | |
| Сход | 14 | 3 |  Джоди Шектер
|
Tyrrell-Ford | ? | 53 | Двигатель | |
| Сход | 13 | 28 | Джон Уотсон
|
Penske-Ford | ? | 51 | Двигатель | |
| Сход | 18 | 35 |  Артуро Мерцарио
|
March-Ford | ? | 36 | Коробка передач | |
| Сход | 9 | 5 |  Марио Андретти
|
Lotus-Ford | ? | 34 | Коробка передач | |
| Сход | 3 | 4 | Патрик Депайе
|
Tyrrell-Ford | ? | 25 | Авария | |
| Сход | 6 | 9 | Витторио Брамбилла
|
March-Ford | ? | 21 | Подвеска | |
| Сход | 17 | 34 | Ханс-Йоахим Штук
|
March-Ford | ? | 16 | Коробка передач | |
| Сход | 16 | 10 | Ронни Петерсон
|
March-Ford | ? | 11 | Трансмиссия | |
| Сход | 19 | 30 | Эмерсон Фиттипальди
|
Fittipaldi-Ford | ? | 3 | Трансмиссия | |
| НКВ | 18 | Брет Ланджер
|
Surtees-Ford | ? | ||||
| НКВ | 32 | Лорис Кессель
|
Brabham-Ford | ? | ||||
| НКВ | 25 |  Эмилио Сапико
|
Williams-Ford | ? | ||||
| НКВ | 33 | Эмилио де Вильота
|
Brabham-Ford | ? | ||||
| НКВ | 24 | Харальд Эртль
|
Hesketh-Ford | ? | ||||
| НКВ | 31 | Инго Хофман
|
Fittipaldi-Ford | ? |
Круги лидирования:
1-31 Ники Лауда
32-75 Джеймс Хант
Напишите отзыв о статье "Гран-при Испании 1976 года"
Ссылки
- [wildsoft.ru/gp.php?y=1976&gp=268 Гран-при Испании 1976 года] (рус.) на сайте wildsoft.ru
- [www.grandprix.com/gpe/rr268.html Гран-при Испании 1976 года] (англ.) на сайте grandprix.com
| Предыдущая гонка: Гран-при США-Запад 1976 года |
FIA Формула-1 Чемпионат мира, сезон 1976 года |
Следующая гонка: Гран-при Бельгии 1976 года |
|
| ||
| Предыдущая гонка: Гран-при Испании 1975 года |
Гран-при Испании | Следующая гонка: Гран-при Испании 1977 года |
| ||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Гран-при Испании 1976 года
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.
Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
