Гран-при Италии 2006 года
Поделись знанием:
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.
Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
| итал. LXXVII Gran Premio Vodafone d'Italia | |
|---|---|
| Дата | |
| Место | |
| Трасса |
Аутодромо Национале (5,793 м) |
| Дистанция |
53 круга, 306,720 км |
| Погода |
Солнечно, жарко, сухо |
| Поул | |
| 1:21,484 | |
| Быстрый круг | |
| 1:22,559 | |
| 13 круг | |
| Подиум | |
| Победитель | |
| 2 место | |
| 3 место | |
| 15 Гран-при Сезона 2006 | |
Гран-при Италии — 15 этап в сезоне 2006 года.
Гонка
В квалификации Кими Райкконен опередил Михаэля Шумахера на 0,002 секунды - это второй результат за историю Ф1.
В гонке по пути на стартовое поле на Super Aguri Такумы Сато отказала гидравлика.Японец начал гонку с пит-лейна на запасной машине.Райкконен чисто выиграл старт,а вот Шумахеру пришлось побороться,чтобы не пустить на второе место Хайдфельда.Ник вынужден был сбросить газ , и его тут же обошёл отлично стартовавший Кубица.Хуже того до конца круга гонщик BMW пропустил вперёд Массу и Баттона.Алонсо поднялся на седьмую позицию,оставив позади Де ла Росу,Физикеллу и Барикелло. На следующем круге испанец прошёл Хайдфельда. Уэббер обогнал Култхарда в борьбе за двенадцатую позицию . На девятом круге Росберг,шедший одиннадцатым , резко сбросил скорость и свернул в боксы. Райкконен продолжал наращивать темп. На первый плановый пит-стоп отправился Де ла Роса. Кими последовал за напарником и переместился на седьмую позицию.Продержавшись в лидерах два круга Шуми тоже уходит на пит-стоп и выезжает впереди Райкконена. На двадцать первом круге у Де ла Росы загорелся мотор. Хайдфельд совершил пит-стоп , но при этом превысил скорость на пит-лейне. На сорок четвёртом круге произошла драма на стартовой прямой у Алонсо взорвался двигатель. Эта гонка принесла Михаэлю девяностую победу на гран-при и десять очков против нуля у Алонсо.
| Место | С | № | Пилот | Конструктор | Ш | Круги | Время/причина схода | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | 2 | 5 |  М. Шумахер
|
Ferrari | ? | 53 | 1’14:51,975 | 10 |
| 2 | 1 | 3 |  Кими Райкконен
|
McLaren Mercedes | ? | 53 | +8,046 | 8 |
| 3 | 6 | 17 |  Роберт Кубица
|
Sauber BMW | ? | 53 | +26,414 | 6 |
| 4 | 9 | 2 |  Джанкарло Физикелла
|
Renault | ? | 53 | +32,045 | 5 |
| 5 | 5 | 12 |  Дженсон Баттон
|
Honda | ? | 53 | +32,685 | 4 |
| 6 | 8 | 11 |  Рубенс Баррикелло
|
Honda | ? | 53 | +42,409 | 3 |
| 7 | 11 | 8 | Ярно Трулли
|
Toyota | ? | 53 | +44,662 | 2 |
| 8 | 3 | 16 | Ник Хайдфельд
|
Sauber BMW | ? | 53 | +45,309 | 1 |
| 9 | 4 | 6 | Фелипе Масса
|
Ferrari | ? | 53 | +45,995 | |
| 10 | 19 | 9 |  Марк Уэббер
|
Williams Cosworth | ? | 53 | +72,602 | |
| 11 | 16 | 15 |  Кристиан Клин
|
RBR Ferrari | ? | 52 | +1 круг | |
| 12 | 14 | 14 | Дэвид Култхард
|
RBR Ferrari | ? | 52 | +1 круг | |
| 13 | 15 | 21 |  Скотт Спид
|
STR Cosworth | ? | 52 | +1 круг | |
| 14 | 17 | 20 | Витантонио Лиуцци
|
STR Cosworth | ? | 52 | +1 круг | |
| 15 | 13 | 7 | Ральф Шумахер
|
Toyota | ? | 52 | +1 круг | |
| 16 | 21 | 22 |  Такума Сато
|
Aguri Honda | ? | 51 | +2 круга | |
| 17 | 18 | 19 |  Кристиан Альберс
|
MF1 Toyota | ? | 51 | +2 круга | |
| Сход | 20 | 18 |  Тьягу Монтейру
|
MF1 Toyota | ? | 44 | Тормоза | |
| Сход | 10 | 1 |  Фернандо Алонсо
|
Renault | ? | 43 | Мотор | |
| Сход | 7 | 4 | Педро де ла Роса
|
McLaren Mercedes | ? | 20 | Мотор | |
| Сход | 22 | 23 | Сакон Ямамото
|
Aguri Honda | ? | 18 | Гидравлика | |
| Сход | 12 | 10 | Нико Росберг
|
Williams Cosworth | ? | 9 | Рулевое управление |
Квалификация
| # | Нац | Имя | Команда | Часть 3 | Часть 2 | Часть 1 |
|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | |
Кими Райкконен | McLaren Mercedes | 1:21,484 | 1:21,349 | 1:21,994 |
| 2 | |
М. Шумахер | Ferrari | 1:21,486 | 1:21,353 | 1:21,711 |
| 3 | |
Ник Хайдфельд | Sauber BMW | 1:21,653 | 1:21,425 | 1:21,764 |
| 4 | |
Фелипе Масса | Ferrari | 1:21,704 | 1:21,225 | 1:22,028 |
| 5 | |
Дженсон Баттон | Honda | 1:22,011 | 1:21,572 | 1:22,512 |
| 6 | |
Роберт Кубица | Sauber BMW | 1:22,258 | 1:21,270 | 1:22,437 |
| 7 | |
Педро де ла Роса | McLaren Mercedes | 1:22,280 | 1:21,878 | 1:22,422 |
| 8 | |
Рубенс Баррикелло | Honda | 1:22,787 | 1:21,688 | 1:22,640 |
| 9 | |
Джанкарло Физикелла | Renault | 1:23,175 | 1:21,722 | 1:22,486 |
| 10 | |
Фернандо Алонсо* | Renault | 1:25,688 | 1:21,526 | 1:21,747 |
| 11 | |
Ярно Трулли | Toyota | 1:21,924 | 1:22,093 | |
| 12 | |
Нико Росберг | Williams Cosworth | 1:22,203 | 1:22,581 | |
| 13 | |
Ральф Шумахер | Toyota | 1:22,280 | 1:22,622 | |
| 14 | |
Дэвид Култхард | RBR Ferrari | 1:22,589 | 1:22,618 | |
| 15 | |
Скотт Спид | STR Cosworth | 1:23,165 | 1:22,943 | |
| 16 | |
Кристиан Клин | RBR Ferrari | — | 1:22,898 | |
| 17 | |
Витантонио Лиуцци | STR Cosworth | 1:23,043 | ||
| 18 | |
Кристиан Альберс | MF1 Toyota | 1:23,116 | ||
| 19 | |
Марк Уэббер | Williams Cosworth | 1:23,341 | ||
| 20 | |
Тьягу Монтейру | MF1 Toyota | 1:23,920 | ||
| 21 | |
Такума Сато | Aguri Honda | 1:24,289 | ||
| 22 | |
Сакон Ямамото | Aguri Honda | 1:26,001 |
| Предыдущая гонка: Гран-при Турции 2006 года |
FIA Формула-1 Чемпионат мира, сезон 2006 года |
Следующая гонка: Гран-при Китая 2006 года |
|
| ||
| Предыдущая гонка: Гран-при Италии 2005 года |
Гран-при Италии | Следующая гонка: Гран-при Италии 2007 года |
| ||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Гран-при Италии 2006 года"
Отрывок, характеризующий Гран-при Италии 2006 года
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.
Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
