Гран-при Канады 1989 года

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Гран-при Канады 1989 года
Дата

18 июня 1989 года

Место

Монреаль, Канада

Трасса

Автодром имени Жиля Вильнева

Подиум
Победитель

Тьери Бутсен
Williams-Renault

2 место

Рикардо Патрезе
Williams-Renault

3 место

Андреа де Чезарис
Dallara-Ford

6 из 16 Гран-при Сезона 1989

Гран-при Канады 1989 года — шестой этап чемпионата мира по автогонкам в классе Формула-1 сезона 1989 года. Прошёл на автодроме имени Жиля Вильнева в Монреале, Канада. Соревнования состоялись 18 июня 1989 года.



Гонка

Место С Пилот Конструктор Ш Круги Время/причина схода О
1 6 5 Тьери Бутсен Williams-Renault ? 69 2'01:24,0 9
2 3 6 Рикардо Патрезе Williams-Renault ? 69 +30,007 6
3 9 22 Андреа де Чезарис Dallara-Ford ? 69 +1:36,649 4
4 19 11 Нельсон Пике Lotus-Judd ? 69 +1:41,484 3
5 22 25 Рене Арну Ligier-Ford ? 68 +1 круг 2
6 8 21 Алекс Каффи Dallara-Ford ? 67 +2 круга 1
7 2 1 Айртон Сенна McLaren-Honda ? 66 Двигатель
8 23 38 Кристиан Даннер Rial-Ford ? 66 +3 круга
Сход 26 31 Роберто Морено Coloni-Ford ? 57 Дифференциал
Сход 12 9 Дерек Уорик Arrows-Ford ? 40 Двигатель
Сход 14 3 Джонатан Палмер Tyrrell-Ford ? 35 Вылет
Сход 15 17 Никола Ларини Osella-Ford ? 33 Электрика
Сход 21 16 Иван Капелли March-Judd ? 28 Вылет
Сход 10 30 Филипп Альо Larrousse-Lamborgini ? 26 Вылет
ДСК 18 36 Стефан Юханссон Onyx-Ford ? 13 Дисквалификация
Сход 24 24 Луис-Перес Сала Minardi-Ford ? 11 Вылет
Сход 17 15 Маурисио Гужельмин March-Judd ? 11 Электрика
Сход 4 28 Герхард Бергер Ferrari ? 6 Коробка передач
Сход 25 40 Габриэле Тарквини AGS-Ford ? 6 Вылет
Сход 16 10 Эдди Чивер Arrows-Ford ? 3 Вылет
Сход 1 2 Ален Прост McLaren-Honda ? 2 Подвеска
ДСК 5 27 Найджел Мэнселл Ferrari ? 0 Дисквалификация
Сход 7 8 Стефано Модена Brabham-Judd ? 0 Столкновение
Сход 11 23 Пьерлуиджи Мартини Minardi-Ford ? 0 Столкновение
ДСК 13 19 Алессандро Наннини Benetton-Ford ? 0 Дисквалификация
Сход 20 4 Микеле Альборето Tyrrell-Ford ? 0 Электрика
НКВ   12 Сатору Накадзима Lotus-Judd ?    
НКВ   29 Янник Дальма Larrousse-Lamborgini ?    
НКВ   20 Джонни Херберт Benetton-Ford ?    
НКВ   26 Оливье Груйяр Ligier-Ford ?    
НПКВ   7 Мартин Брандл Brabham-Judd ?    
НПКВ   37 Бертран Гашо Onyx-Ford ?    
НПКВ   33 Грегор Фойтек Euro Brun-Judd ?    
НПКВ   18 Пьеркарло Гиндзани Osella-Ford ?    
НПКВ   34 Бернд Шнайдер Zakspeed-Yamaha ?    
НПКВ   41 Иоаким Винкльхок AGS-Ford ?    
НПКВ   39 Фолькер Вайдлер Rial-Ford ?    
НПКВ   35 Агури Судзуки Zakspeed-Yamaha ?      

Напишите отзыв о статье "Гран-при Канады 1989 года"

Примечания

  • Лучший круг: Jonathan Palmer 1:31,925
  • Этот Гран-при установил рекорд по числу конструкторов, представленных на старте гонки: на старт пробились 18 из 20 конструкторов сезона 1989.
Предыдущая гонка:
Гран-при США 1989 года
FIA Формула-1
Чемпионат мира, сезон 1989 года
Следующая гонка:
Гран-при Франции 1989 года

Предыдущая гонка:
Гран-при Канады 1988 года
Гран-при Канады Следующая гонка:
Гран-при Канады 1990 года

Отрывок, характеризующий Гран-при Канады 1989 года



О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.