Гран-при Мексики 1970 года
Поделись знанием:
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
| исп. IXo Gran Premio de Mexico | |
|---|---|
| Дата | |
| Место | |
| Трасса |
Автодром имени |
| Дистанция |
65 кругов, 325,000 км |
| Погода |
Солнечно, тепло, сухо |
| Поул | |
| 1:41,86 (176,71 км/ч) | |
| Быстрый круг | |
| 1:43,11 (174,57 км/ч) | |
| 46 круг | |
| Подиум | |
| Победитель | |
| 2 место | |
| 3 место | |
| 13 из 13 Гран-при Сезона 1970 / Гонка №197 | |
Гран-при Мексики 1970 года — тринадцатый этап чемпионата мира по автогонкам в классе Формула-1 сезона 1970 года. Автогонки прошли 25 октября 1970 года на трассе имени братьев Родригес.
Организаторы этапа допустили к этапу только 18 автомобилей, оставив за бортом Гран-при все частные команды. Клей Регаццони выиграл поул, опередив Джеки Стюарта всего на 0,02 секунды. Эмерсон Фиттипальди из-за отказа двигателя показал в квалификации время на 6,3 секунды хуже, чем обладатель поула, и оказался на последнем месте стартового поля. Старт был отложен на час из-за того, что зрители расположились слишком близко к трассе и потребовалось время, чтобы оттеснить их на более безопасные места. Клей Регаццони удержал лидерство на старте, но уже на втором круге его обошёл Жаки Икс, лидировавший на протяжении всей оставшейся дистанции и одержавший победу. Джеки Стюарт также обошёл Регаццони и долгое время шёл вторым, пока сломавшаяся рулевая колонка не вынудила его отправиться в боксы на ремонт. После ремонта Стюарт вернулся в гонку, но сошёл после того, как сбил выбежавшую на трассу собаку. Шедший на третьем месте Джек Брэбем лишился возможности финишировать на подиуме в последней гонке в карьере после поломки двигателя на 53 круге.
Классификация
| Место | С | № | Пилот | Конструктор | Ш | Круги | Время/причина схода | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | 3 | 3 |  Жаки Икс
|
Ferrari | ? | 65 | 1:53:28,3 | 9 |
| 2 | 1 | 4 |  Клей Регаццони
|
Ferrari | ? | 65 | 24,64 | 6 |
| 3 | 14 | 8 |  Денни Хьюм
|
McLaren-Ford | ? | 65 | 45,97 | 4 |
| 4 | 5 | 12 | Крис Эймон
|
March-Ford | ? | 65 | 47,05 | 3 |
| 5 | 6 | 6 |  Жан-Пьер Бельтуаз
|
Matra | ? | 65 | 50,11 | 2 |
| 6 | 7 | 19 |  Педро Родригес
|
BRM | ? | 65 | +1:24,76 | 1 |
| 7 | 13 | 20 |  Джеки Оливер
|
BRM | ? | 64 | +1 круг | |
| 8 | 15 | 17 | Джон Сёртис
|
Surtees-Ford | ? | 64 | +1 круг | |
| 9 | 11 | 7 | Анри Пескароло
|
Matra | ? | 61 | +4 круга | |
| НКЛ | 12 | 23 |  Рейне Виселль
|
Lotus-Ford | ? | 56 | Не классифицирован | |
| Сход | 4 | 15 |  Джек Брэбем
|
Brabham-Ford | ? | 52 | Двигатель | |
| Сход | 2 | 1 | Джеки Стюарт
|
Tyrrell-Ford | ? | 33 | Подвеска | |
| Сход | 10 | 9 | Питер Гетин
|
McLaren-Ford | ? | 27 | Двигатель | |
| Сход | 17 | 16 |  Рольф Штоммелен
|
Brabham-Ford | ? | 15 | Топливная система | |
| Сход | 9 | 2 | Франсуа Север
|
March-Ford | ? | 8 | Двигатель | |
| Сход | 8 | 14 | Грэм Хилл
|
Lotus-Ford | ? | 4 | Перегрев | |
| Сход | 16 | 11 | Йо Зифферт
|
March-Ford | ? | 3 | Двигатель | |
| Сход | 18 | 24 |  Эмерсон Фиттипальди
|
Lotus-Ford | ? | 1 | Двигатель |
Круги лидирования:
1 Клей Регаццони. 2-65 Жаки Икс.
Напишите отзыв о статье "Гран-при Мексики 1970 года"
Ссылки
- [wildsoft.ru/gp.php?y=1970&gp=197 Гран-при Мексики 1970 года] (рус.) на сайте wildsoft.ru
- [www.grandprix.com/gpe/rr197.html Гран-при Мексики 1970 года] (англ.) на сайте grandprix.com
| Предыдущая гонка: Гран-при США 1970 года |
FIA Формула-1 Чемпионат мира, сезон 1970 года |
Следующая гонка: Гран-при Южной Африки 1971 года |
|
| ||
| Предыдущая гонка: Гран-при Мексики 1969 года |
Гран-при Мексики | Следующая гонка: Гран-при Мексики 1986 года |
| ||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Гран-при Мексики 1970 года
– Попросите ко мне графа.Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
