Гран-при Португалии 1995 года
Поделись знанием:
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…
Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
| Дата | |
|---|---|
| Место | |
| Трасса |
Эшторил (4360 м) |
| Дистанция |
71 круг, 309.560 км |
| Погода |
Солнечно |
| Поул | |
| 1:20.537 | |
| Быстрый круг | |
| 1:23.220 | |
| 2 круг | |
| Подиум | |
| Победитель | |
| 2 место | |
| 3 место | |
| 13 из 16 Гран-при Сезона 1995 | |
Гран-при Португалии 1995 года — тринадцатый этап чемпионата Мира по автогонкам в классе Формула-1 сезона 1995 года. Прошёл на трассе Эшторил, Португалия. Соревнования состоялись 24 сентября 1995 года.
Гонка
| Место | С | № | Пилот | Конструктор | Ш | Круги | Время/причина схода | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | 1 | 6 |  Дэвид Култхард
|
Williams-Renault | ? | 71 | 1:49:52,1 | 10 |
| 2 | 3 | 1 |  Михаэль Шумахер
|
Benetton-Renault | ? | 71 | +7,248 | 6 |
| 3 | 2 | 5 | Деймон Хилл
|
Williams-Renault | ? | 71 | +22,121 | 4 |
| 4 | 4 | 28 |  Герхард Бергер
|
Ferrari | ? | 71 | +1:24,879 | 3 |
| 5 | 7 | 27 |  Жан Алези
|
Ferrari | ? | 71 | +1:25,429 | 2 |
| 6 | 5 | 30 | Хайнц-Харальд Френтцен
|
Sauber-Ford | ? | 70 | +1 круг | 1 |
| 7 | 6 | 2 | Джонни Херберт
|
Benetton-Renault | ? | 70 | +1 круг | |
| 8 | 9 | 25 | Мартин Брандл
|
Ligier-Mugen-Honda | ? | 70 | +1 круг | |
| 9 | 12 | 7 | Марк Бланделл
|
McLaren-Mercedes | ? | 70 | +1 круг | |
| 10 | 10 | 15 | Эдди Эрвайн
|
Jordan-Peugeot | ? | 70 | +1 круг | |
| 11 | 8 | 14 |  Рубенс Баррикелло
|
Jordan-Peugeot | ? | 70 | +1 круг | |
| 12 | 14 | 29 | Жан-Кристоф Бульон
|
Sauber-Ford | ? | 70 | +1 круг | |
| 13 | 15 | 4 |  Мика Сало
|
Tyrrell-Yamaha | ? | 69 | +2 круга | |
| 14 | 18 | 24 |  Лука Бадоер
|
Minardi-Ford | ? | 68 | +3 круга | |
| 15 | 19 | 10 |  Таки Инуе
|
Arrows-Hart | ? | 68 | +3 круга | |
| 16 | 22 | 21 | Педро Диниц
|
Forti-Ford | ? | 66 | +5 кругов | |
| 17 | 23 | 22 | Роберто Морено
|
Forti-Ford | ? | 64 | +7 кругов | |
| Сход | 21 | 17 | Андреа Монтермини
|
Pacific-Ilmor | ? | 53 | Коробка передач | |
| Сход | 13 | 8 | Мика Хаккинен
|
McLaren-Mercedes | ? | 44 | Двигатель | |
| Сход | 24 | 16 |  Жан-Дени Делетра
|
Pacific-Ilmor | ? | 14 | Физ. состояние пилота | |
| Сход | 11 | 26 | Оливье Панис
|
Ligier-Mugen-Honda | ? | 10 | Вылет | |
| Сход | 17 | 23 |  Педро Лами
|
Minardi-Ford | ? | 7 | Коробка передач | |
| Сход | 16 | 3 | Юкио Катаяма
|
Tyrrell-Yamaha | ? | 0 | Столкновение | |
| Сход | 20 | 9 | Макс Папис
|
Arrows-Hart | ? | 0 | Коробка передач |
Напишите отзыв о статье "Гран-при Португалии 1995 года"
Примечания
- Лучший круг: David Coulthard 1m 23,220s
- Гонка была остановлена на первом круге из-за аварии, после чего произошёл повторный старт.
- Юкио Катаяма не вышел на повторный старт, так как был госпитализирован для обследования после «полёта» на первом круге первого старта.
- Первую победу одержал Дэвид Култхард.
| Предыдущая гонка: Гран-при Италии 1995 года |
FIA Формула-1 Чемпионат мира, сезон 1995 года |
Следующая гонка: Гран-при Европы 1995 года |
|
| ||
| Предыдущая гонка: Гран-при Португалии 1994 года |
Гран-при Португалии | Следующая гонка: Гран-при Португалии 1996 года |
| ||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Гран-при Португалии 1995 года
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…
Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
