Гран-при Франции 1906 года

Гран-при Франции 1906 года (фр. 1906 Grand Prix de l'Automobile Club de France) - автопробег, состоявшийся 26 -27 июня 1906 года на закрытых общественных дорогах за пределами города Ле-Ман. Гран-при был организован автомобильный клуб Франции (фр. Automobile Club de France, АКФ) с подачи французской автомобильной промышленности в качестве альтернативы Кубку Гордона Беннетта, который ограничивал число участников от каждой из конкурирующих стран независимо от размера их автомобильной отрасли. Франция обладала крупнейшей автомобильной промышленностью в Европе в то время, и в попытке лучше продемонстрировать это на Гран-при не было никаких ограничений на количество участников от каждой отдельной страны. ACF выбрал трассу длиной 103,18 километра (64,11 мили), состоящую в основном из пыльных дорог, покрытых дёгтем, которую каждый из участников должен был преодолеть по шесть раз в течение двух дней (то есть всего 12 раз); общая дистанция, таким образом, составляла 1238,16 километра (769,36 мили). Имея продолжительность более 12 часов в целом, гонка была выиграна Ференцем Сисом, выступавшим за команду Renault. Гонщик FIAT Феличе Назарро занял второе место, а Альбер Клеман, выступавший за Clément-Bayard, пришёл третьим.

Пол Барас из команды Brasier установил быстрый круг в гонке на своём первом круге. Он удерживал лидерство й до третьего круга, когда Сис вышел на первую позицию, сохранив её до конца гонки. Жаркая погода растопила дорожный дёготь, из-за чего автомобили в процессе езды поднялись так высоко, что мешали водителям обозревать дорогу, сделав гонку опасной. Проколы шин были широко распространены; компания-производитель шин Michelin представила перед гонкой съёмные колёсные диски с уже размещёнными на них шинами, которые могли быть быстро установлены на автомобиле взамен прежних после прокола, что экономило значительное количество времени в сравнении с ручной заменой шин. Это помогло Назарро обойти Клемана на второй день, поскольку FIAT, в отличие от Клеман-Байяр, использовал эти диски.

Победа Renault способствовала увеличению продаж этого французского производителя в первые годы после гонки. Несмотря на то, что это была вторая гонка, носившая данное название, именно она стала известна как первый настоящий Гран-при. Успех в 1906 году Гран-при Франции побудило ACF организовать Гран-при снова в следующем году, а немецкая автомобильная промышленность организовала Kaiserpreis, гонку-предшественник Гран-при Германии, в 1907 году.

Библиография

• Cimarosti, Adriano (1990), The Complete History of Grand Prix Motor Racing, New York: Crescent Books, ISBN 978-0-517-69709-2 
• Clausager, Anders D. (1982), Le Mans, London: A. Barker, ISBN 978-0-213-16846-9 
• Hilton, Christopher (2005), Grand Prix Century: The First 100 Years of the World's Most Glamorous and Dangerous Sport, Somerset: Haynes Publishing, ISBN 978-1-84425-120-9 
• Hodges, David (1967), The French Grand Prix: 1906–1966, London: Temple Press Books 
• Hodges, David; Nye, Doug & Roebuck, Nigel (1981), Grand Prix, London: Joseph, ISBN 978-0-7181-2024-5 
• Pomeroy, Laurence (1949), The grand prix car, 1906–1939, London: Motor Racing Publications 
• Rendall, Ivan (1991), The Power and the Glory: A Century of Motor Racing, London: BBC Books, ISBN 978-0-563-36093-3 
• Rendall, Ivan (1993), The Chequered Flag: 100 Years of Motor Racing, London: Weidenfeld and Nicolson, ISBN 978-0-297-83220-1 

Отрывок, характеризующий Гран-при Франции 1906 года

Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.


Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.