Гран-при Франции 1956 года
Поделись знанием:
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
фр. XLII Grand Prix de l'ACF | |
---|---|
Дата | |
Трасса |
Реймс-Гу (8302 м) |
Дистанция |
61 круг, 506,422 км |
Поул | |
2:23,3 | |
Быстрый круг | |
2:25,8 | |
Быстрый круг | |
Подиум | |
Победитель | |
2 место | |
3 место | |
5 из 8 Гран-при Сезона 1956 |
Гран-при Франции 1956 года — гонка Формулы-1, состоявшаяся 1 июля 1956 года на трассе Реймс-Гу. Она стала пятым этапом чемпионата мира.
В этой гонке единственный раз в истории на старт вышел болид марки Bugatti под управлением французского гонщика Мориса Трентиньяна. Автомобиль оказался неконкурентоспособным и сошел уже на 19-м круге.
Классификация
Место | С | № | Пилот | Конструктор | Ш | Круги | Время/причина схода | О |
---|---|---|---|---|---|---|---|---|
1 | 3 | 14 | Питер Коллинз | Ferrari | Е | 61 | 2:34:23,4 | 8 |
2 | 2 | 12 | Эудженио Кастеллотти | Ferrari | Е | 61 | +0:00,3 | 6 |
3 | 7 | 4 | Жан Бера | Maserati | P | 61 | +1:29,9 | 4 |
4 | 1 | 10 | Хуан Мануэль Фанхио | Ferrari | Е | 61 | +1:35,1 | 3+1 |
5 | 13 | 6 | Чезаре Пердиза | Maserati | P | 20 | +2 круга | 1 |
Стирлинг Мосс | 39 | 1 | ||||||
6 | 12 | 36 | Луи Розье | Maserati | P | 58 | +3 круга | |
7 | 17 | 40 | Чико Годиа | Maserati | P | 57 | +4 круга | |
8 | 14 | 32 | Эрнандо да Силва Рамос | Gordini | Е | 57 | +4 круга | |
9 | 15 | 30 | Робер Манзон | Gordini | Е | 56 | +5 кругов | |
10 | 6 | 24 | Майк Хоторн | Vanwall | P | 10 | +5 кругов | |
Харри Шелл | 46 | |||||||
11 | 19 | 34 | Андре Пилетт | Gordini | Е | 55 | +6 кругов | |
Сход | 20 | 42 | Андре Симон | Maserati | P | 41 | Двигатель | |
Сход | 16 | 8 | Пьеро Таруффи | Maserati | P | 40 | Двигатель | |
Сход | 11 | 44 | Оливье Жедебьен | Ferrari | Е | 38 | Сцепление | |
Сход | 10 | 38 | Луиджи Виллорези | Maserati | P | 23 | Тормоза | |
Сход | 9 | 16 | Альфонсо де Портаго | Ferrari | Е | 20 | Коробка передач | |
Сход | 18 | 28 | Морис Трентиньян | Bugatti | Е | 18 | Акселератор | |
Сход | 8 | 2 | Стирлинг Мосс | Maserati | P | 12 | Коробка передач | |
Сход | 4 | 22 | Харри Шелл | Vanwall | P | 5 | Двигатель | |
НС | 5 | 26 | Колин Чепмен | Vanwall | P | Авария, травмы |
Напишите отзыв о статье "Гран-при Франции 1956 года"
Примечания
- Это гран-при стало первым для Альфонсо де Портаго и единственным для основателя команды «Лотус» Колина Чепмена — он разбил свой Vanwall в шпильке Thillois непосредственно перед въездом в боксы и в гонке не участвовал. Эудженио Кастеллотти впервые в карьере лидировал в гонке.
- Поул-позиция: Хуан Мануэль Фанхио — 2:23,3
- Быстрый круг: Хуан Мануэль Фанхио 2:25,8
- Круги лидирования: Питер Коллинз 15 кругов (1, 47-48, 50-61); Эудженио Кастеллотти 11 кругов (2-3, 39-46, 49); Хуан Мануэль Фанхио 35 кругов (4-38).
- Совместное использование болидов:
- Болид № 6: Чезаре Пердиза (20 кругов) и Стирлинг Мосс (39 кругов). Они разделили два очка за пятое место.
- Болид № 24: Майк Хоторн (10 кругов) и Харри Шелл (46 кругов).
Положение в чемпионате после Гран-при
Место | Пилот | Очки | |
---|---|---|---|
▬ | 1 | Питер Коллинз | 19 |
▲ 1 | 2 | Жан Бера | 14 |
▲ 1 | 3 | Хуан Мануэль Фанхио | 13 |
▼ 2 | 4 | Стирлинг Мосс | 12 |
▬ | 5 | Пэт Флаэрти | 8 |
- Примечание: Только 5 позиций включены в обе таблицы.
Ссылки
- [wildsoft.ru/gp.php?y=1956&gp=053 Гран-при Франции 1956 года] (рус.) на сайте wildsoft.ru
- [www.grandprix.com/gpe/rr053.html Гран-при Франции 1956 года] (англ.) на сайте grandprix.com
Предыдущая гонка: Гран-при Бельгии 1956 года |
FIA Формула-1 Чемпионат мира, сезон 1956 года |
Следующая гонка: Гран-при Великобритании 1956 года |
| ||
Предыдущая гонка: Гран-при Франции 1954 года |
Гран-при Франции | Следующая гонка: Гран-при Франции 1957 года |
|
Отрывок, характеризующий Гран-при Франции 1956 года
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.