Гран-при Франции 1961 года
Поделись знанием:
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.
Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
| фр. 47e Grand Prix de l'A.C.F. | |
|---|---|
| Дата | |
| Место | |
| Трасса |
Реймс-Гу (8302 м) |
| Дистанция |
52 круга, 431,704 км |
| Погода |
Очень жарко, сухо |
| Поул | |
| 2:24,9 (206,3 км/ч) | |
| Быстрый круг | |
| 2:27,1 (203,2 км/ч) | |
| 20 круг | |
| Подиум | |
| Победитель | |
| 2 место | |
| 3 место | |
|
| |
| 4 из 8 Гран-при Сезона 1961 / Гонка №98 | |
Гран-при Франции 1961 года — четвёртый этап чемпионата мира по автогонкам в классе Формула-1 сезона 1961 года. Автогонки прошли 2 июля 1961 года на трассе Реймс-Гу.
К постоянным пилотам команды «Феррари» добавился Джанкарло Багетти, выведший на старт машину, арендованную итальянской федерацией автогоночных команд. Также в гонке участвовал автомобиль De Tomaso, для которого этот Гран-при стал дебютом в Формуле-1. Пилоты заводской команды «Феррари» доминировали в гонке, но после разворота Фила Хилла и поломок на машинах фон Трипса и Гинтера вперёд вышли Дэн Герни и Джанкарло Багетти. Итальянец одержал победу в борьбе за первое место, став единственным в истории чемпионата мира гонщиком, выигравшим свою дебютную гонку.
Классификация
| Место | С | № | Пилот | Конструктор | Ш | Круги | Время/причина схода | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | 12 | 50 |  Джанкарло Багетти
|
Ferrari | D | 52 | 2:14:17,5 | 9 |
| 2 | 5 | 12 |  Дэн Герни
|
Porsche | D | 52 | +0,1 | 6 |
| 3 | 9 | 8 |  Джим Кларк
|
Lotus-Climax | D | 52 | +1:01,0 | 4 |
| 4 | 10 | 6 | Иннес Айрленд
|
Lotus-Climax | D | 52 | +1:10,3 | 3 |
| 5 | 8 | 4 |  Брюс Макларен
|
Cooper-Climax | D | 52 | +1:41,8 | 2 |
| 6 | 6 | 22 | Грэм Хилл
|
BRM-Climax | D | 52 | +1:41,9 | 1 |
| 7 | 13 | 10 |  Йо Боньер
|
Porsche | D | 52 | +3:15,4 | |
| 8 | 15 | 42 | Рой Сальвадори
|
Cooper-Climax | D | 51 | +1 круг | |
| 9 | 1 | 16 | Фил Хилл
|
Ferrari | D | 50 | +2 круга | |
| 10 | 25 | 30 | Генри Тэйлор
|
Lotus-Climax | D | 49 | +3 круга | |
| 11 | 22 | 46 |  Михаэль Май
|
Lotus-Climax | D | 48 | +4 круга | |
| 12 | 16 | 36 | Мастен Грегори
|
Cooper-Climax | D | 43 | +9 кругов | |
| 13 | 23 | 32 |  Морис Трентиньян
|
Cooper-Maserati | D | 42 | +10 кругов | |
| 14 | 24 | 38 | Ян Бёрджес
|
Lotus-Climax | D | 42 | +10 кругов | |
| 15 | 3 | 18 | Ричи Гинтер
|
Ferrari | D | 40 | Давление масла | |
| Сход | 4 | 26 | Стирлинг Мосс
|
Lotus-Climax | D | 31 | Тормоза | |
| Сход | 20 | 48 |  Вилли Мэресс
|
Lotus-Climax | D | 27 | Двигатель | |
| Сход | 17 | 14 |  Карел-Годен де Бофор
|
Porsche | D | 23 | Перегрев | |
| Сход | 19 | 28 | Люсьен Бьянки
|
Lotus-Climax | D | 21 | Перегрев | |
| Сход | 2 | 20 |  Вольфганг фон Трипс
|
Ferrari | D | 18 | Двигатель | |
| Сход | 26 | 34 | Джорджо Скарлатти
|
De Tomaso-OSCA | D | 15 | Двигатель | |
| Сход | 14 | 2 |  Джек Брэбем
|
Cooper-Climax | D | 14 | Давление масла | |
| Сход | 21 | 52 | Бернар Коллон
|
Cooper-Climax | D | 6 | Двигатель | |
| Сход | 7 | 40 | Джон Сёртис
|
Cooper-Climax | D | 4 | Авария | |
| Сход | 11 | 24 | Тони Брукс
|
BRM-Climax | D | 4 | Перегрев | |
| Сход | 18 | 44 | Джеки Льюис
|
Cooper-Climax | D | 4 | Перегрев | |
| НС | T |  Жан-Мануэль Бордо
|
Lotus-Climax | D | Тренировка |
Круги лидирования:
1-12 Фил Хилл
13-17 Вольфганг фон Трипс
18-37 Фил Хилл
38-40 Ричи Гинтер
41-43 Джанкарло Багетти
44 Йо Боньер
45 Джанкарло Багетти
46 Дэн Герни
47 Джанкарло Багетти
48-49 Дэн Герни
50 Джанкарло Багетти
51 Дэн Герни
52 Джанкарло Багетти
Положение в чемпионате после Гран-при
|
|
- Примечание: Только 5 позиций включены в обе таблицы.
Напишите отзыв о статье "Гран-при Франции 1961 года"
Ссылки
- [wildsoft.ru/gp.php?y=1961&gp=98 Гран-при Франции 1961 года] (рус.) на сайте wildsoft.ru
- [www.grandprix.com/gpe/rr098.html Гран-при Франции 1961 года] (англ.) на сайте grandprix.com
| Предыдущая гонка: Гран-при Бельгии 1961 года |
FIA Формула-1 Чемпионат мира, сезон 1961 года |
Следующая гонка: Гран-при Великобритании 1961 года |
|
| ||
| Предыдущая гонка: Гран-при Франции 1960 года |
Гран-при Франции | Следующая гонка: Гран-при Франции 1962 года |
| ||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Гран-при Франции 1961 года
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.
Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
