Гран-при Франции 1964 года
Поделись знанием:
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
| фр. 50e Grand Prix de l'A.C.F. | |
|---|---|
| Дата | |
| Место | |
| Трасса |
Руан (6542 м) |
| Дистанция |
57 кругов, 372,894 км |
| Погода |
Пасмурно, сухо |
| Поул | |
| 2:09,6 (181,7 км/ч) | |
| Быстрый круг | |
| 2:11,4 (179,2 км/ч) | |
| 44 круг | |
| Подиум | |
| Победитель | |
| 2 место | |
| 3 место | |
|
| |
| 4 из 10 Гран-при Сезона 1964 / Гонка №125 | |
Гран-при Франции 1964 года — четвёртый этап чемпионата мира по автогонкам в классе Формула-1 сезона 1964 года. Гонка прошла 28 июня 1964 года на трассе Руан.
Команда «Scuderia Centro Sud» пропустила этот этап чемпионата. К постоянным участникам добавился Морис Трентитьян на частном BRM. Вернувшийся за руль автомобиля команды Рега Парнелла Майк Хэйлвуд использовал свободное от тренировок субботнее время, чтобы слетать в Ассен на мотогонку Dutch TT, в которой одержал победу. По причине забастовки авиадиспетчеров ему пришлось возвращаться во Францию в ночь перед воскресной гонкой за рулём автомобиля. В гонке он использовал автомобиль Питера Ревсона, который, соответственно, не стартовал.
Джим Кларк лидировал в первой половине гонки, но поломка двигателя его автомобиля открыла Дэну Герни путь к первой победе в истории команды «Брэбем».
Классификация
| Место | С | № | Пилот | Конструктор | Ш | Круги | Время/причина схода | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | 2 | 22 |  Дэн Герни
|
Brabham-Climax | D | 57 | 2:07:49,1 | 9 |
| 2 | 6 | 8 |  Грэм Хилл
|
BRM | D | 57 | +24,1 | 6 |
| 3 | 5 | 20 |  Джек Брэбем
|
Brabham-Climax | D | 57 | +24,9 | 4 |
| 4 | 4 | 4 | Питер Эранделл
|
Lotus-Climax | D | 57 | +1:10,6 | 3 |
| 5 | 9 | 10 | Ричи Гинтер
|
BRM | D | 57 | +2:12,1 | 2 |
| 6 | 7 | 12 |  Брюс Макларен
|
Cooper-Climax | D | 56 | +1 круг | 1 |
| 7 | 10 | 14 | Фил Хилл
|
Cooper-Climax | D | 56 | +1 круг | |
| 8 | 13 | 36* | Майк Хэйлвуд
|
Lotus-BRM | D | 56 | +1 круг | |
| 9 | 8 | 26 |  Лоренцо Бандини
|
Ferrari | D | 55 | +2 круга | |
| 10 | 14 | 34 | Крис Эймон
|
Lotus-BRM | D | 53 | +4 круга | |
| 11 | 16 (17) | 28 |  Морис Трентиньян
|
BRM | D | 52 | +5 кругов | |
| 12 | 15 | 32 | Боб Андерсон
|
Brabham-Climax | D | 50 | +7 кругов | |
| Сход | 11 | 16 | Иннес Айрленд
|
BRP-BRM | D | 32 | Авария | |
| Сход | 1 | 2 | Джим Кларк
|
Lotus-Climax | D | 31 | Двигатель | |
| Сход | 3 | 24 | Джон Сёртис
|
Ferrari | D | 6 | Двигатель | |
| Сход | 12 | 18 | Тревор Тэйлор
|
BRP-BRM | D | 6 | Тормоза | |
| Сход | 17 (18) | 30 |  Йо Зифферт
|
Brabham-BRM | D | 4 | Сцепление | |
| НС | (16) | 36 | Питер Ревсон
|
Lotus-BRM | D | Отдал автомобиль Хэйлвуду |
*Использовал автомобиль Ревсона
Круги лидирования:
1-30 Джим Кларк
31-57 Дэн Герни
Положение в чемпионате после Гран-при
|
|
- Примечание: Только 5 позиций включены в обе таблицы.
Напишите отзыв о статье "Гран-при Франции 1964 года"
Ссылки
- [wildsoft.ru/gp.php?y=1964&gp=125 Гран-при Франции 1964 года] (рус.) на сайте wildsoft.ru
- [www.grandprix.com/gpe/rr125.html Гран-при Франции 1964 года] (англ.) на сайте grandprix.com
| Предыдущая гонка: Гран-при Бельгии 1964 года |
FIA Формула-1 Чемпионат мира, сезон 1964 года |
Следующая гонка: Гран-при Великобритании 1964 года |
|
| ||
| Предыдущая гонка: Гран-при Франции 1963 года |
Гран-при Франции | Следующая гонка: Гран-при Франции 1965 года |
| ||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Гран-при Франции 1964 года
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
